Трудности перевода

Свой жаргон существует почти в любой профессии. Как журналист, работавший в разных видах СМИ, я знаю, что такое «хрипуша» и «синхрон», «говорящая» или «свежая» голова, «простыня» и «кирпич», «футбол», «перебивка» и «данетка», «наехать» и «порезать»... В анекдотах зачастую высмеиваются армейский и врачебный жаргоны, а с развитием компьютерных технологий мы получили соответствующий «язык «айтишников». Профессиональный сленг – хорошо это или плохо?

«Это наша культура»

«Университетская среда не так скучна, как может показаться со стороны, – считает сотрудник кафедры русского языка, кандидат филологических наук Галина Староедова. – Есть и поскучнее – бухгалтерская, например. Однако и у нас много не очень развлекательной работы: составление монографий, проверка бесконечных журналов и прочих документов, оценка письменных знаний студентов, чтение длиннющих диссертаций. Разумеется, любая профессиональная среда стремится разнообразить свое общение. Поэтому и у нас полно своих словечек. Некоторые из них даже ушли в народ: ну, многие ли сейчас говорят: «защита диссертации»? Пишут – да, но говорят – «диссер». Высшее образование – «вышка», диплом – «корочки», а ведь это тоже из преподавательского жаргона. Есть более интересные (правда, в нашем институте используются не все) обозначения: статья – «кирпич», текст – «мясо». Если ты из частного института – ты «банан» или «бананщик», потому что мы называем такие вузы «частниками», они для нас – «банановые». Откуда это пошло – понятия не имею! – смеется. – Но и против ничего не держу. Я борюсь за чистоту русского языка, если его сильно засоряет сленг, жаргон... Но если жаргон ограничен рамками профессиональной среды, то считаю, что он даже на благо: так веселее, так дружнее. «Свой язык» сплачивает, создает свою тусовку».

«Попробуйте без поллитра разобраться в налоговых терминах, – говорит специалист налоговой инспекции Игорь Костенко. – Моя жена, специалист по налоговому аудиту, сейчас второго малыша воспитывает, поэтому уже лет пять не работает, – так она, заслышав мой разговор с коллегой, чуть ли не до слез ностальгирует: «Как услышу все эти наши словечки – так хочется на работу вернуться, в коллектив родной, в среду родную! Сразу все веселые случаи, все вечеринки и все рабочие ситуации в памяти встают». Так что наш профессиональный жаргон – это часть нашей работы, это наша внутренняя культура, это изюминка нашего общения».

Кроме того, существует не только профессиональный жаргон, но внутренний, или локальный – например, в каждой редакции обязательно есть свои «магические» словечки. «До сих пор помню, какого свекольного цвета были уши у нашего практиканта-второкурсника, когда заведующий новостной службой заявил: «Костя – про клещей делаешь «прокладку» на вторую!», – смеется журналист Анна Чакшина. – Был бы сантехником – понял бы по-другому, наверное. А «прокладка» – на «первую» или «вторую» – на внутриредакционном языке означает всего-то расширенную информационную заметку под главной новостью первой либо второй полосы. Эта статейка выглядит как длинненькая дощечка, которая «зажата» главной новостью сверху и «подвалом» – снизу. «Подвал», разумеется, нижняя треть полосы, куда идет либо новость, либо реклама. Вот и получается, что «прокладка» как перемычка. И роль выполняет почти похожую на ту, что прокладка в трубе у сантехника. Практиканты и новички в основном быстро привыкают к названиям, которые со стороны могут показаться сомнительными, и употребляют их, уже не думая».

Моя твою не понимай

Однако далеко не всех веселит жаргон, особенно если он незнакомый. Не думаю, что многие пациенты обрадовались бы, узнав, кто такие на врачебном жаргоне «лыжники» (шаркающие пациенты-пенсионеры в тапках и с палочками), «челюсти» (пациенты челюстно-лицевой хирургии) и «скрипачи» (неудавшиеся самоубийцы с поперечными порезами на руках). Да и не поняли бы, что в больнице делают «самоделкин» (травматолог) и «шарманка» (электрокардиограф), и как попасть в «детство» (детское отделение).

«Стоит зайти в нашу корпоративную столовую, когда там программисты наши обедают, так уши вянут, – жалуется бухгалтер Зинаида Федорцева. – Язык вроде русский, только все равно непонятно. Сначала думала – о домашних делах беседуют. Тут вам и дрова, и железо, и даже солярка... А уж мать родную не раз помянут. То шарят где-то, то шьют, и вечно все падает у них. Знаю, что «клава» – это клавиатура, а нас, сотрудников, они «юзерами» зовут. Неуважительно это! Мне-то что, пусть между собой тарабарщину несут, но вот когда у нас с программой чего не так и они начинают носиться с «виндами и винтами» – вот тут уж неприятно». Бухгалтерам есть чем отплатить надменному сисадмину. У них есть «оська», «глухарь» и они периодически «крыжат сальдовку» и доделывают "бегунки"».

Жаргонные словечки, сокращения и прочее могут не только раздражать, но и становиться причиной казусов. «Как-то опоздала я на совещание, – рассказывает молодая учительница детской школы искусств Арина Карпенко. – И мне шепчут: «Розе Салаватовне дали засрака!». Я сижу в шоке и прошу повторить. Слышу то же самое. Смотрю на преподавателей старше себя и неудержимо краснею. И злюсь. Меня разыгрывают? Что это еще за шуточки? Может, мы с мата сразу начнем?! И что это еще за «засрака» дали нашей самой опытной и уважаемой преподавательнице по классу скрипки? Что-то случилось, и директор ее отругал, что ли? Наконец наш директор спрашивает, почему я дуюсь. И потом мне приходится краснеть еще минут 10 – пока все не отсмеялись. Слава Богу, что не убежала тогда – вообще стыд был бы. Оказывается, «засрак» – это заслуженный работник культуры»!

Иногда профжаргон даже используется в качестве «орудия мелкого террора»: «Наш руководитель обожает издеваться над полными новичками и практикантами, громогласно требуя побольше пеленок под гербарий, – рассказывает сотрудница научной лаборатории Яна Кашелиныч. – Бедняги мечутся, более смелые – переспрашивают и получают: «Ну пеленку, пеленку, я ж сказал!». Все просто: «пеленка» – газета. Но некоторые хороший стресс получают, аж жалко становится ребят».

Стоит отметить: профессиональный жаргон становится настолько привычным, что «переходить обратно» бывает сложно. Довольно непросто объяснять новичкам азы работы обычным языком, признаются опрошенные мною профессионалы из нескольких областей. «Уже настолько привыкаешь «быть в теме», что всякие жаргонные словечки в речи не замечаешь – у меня даже муж уже знает наш юридический или ментовский «блатняк», как он это называет, – рассказывает помощник прокурора Марина Степахина. – Я же разбираюсь в его армейском – он у меня полковник в запасе. Сейчас руководит охранной фирмой, но армейский жаргон в фирме тоже прижился с одобрения директора – там много бывших контрактников работает. Но я думаю, что не очень это хорошо, когда профессиональный жаргон становится частью нашего обыденного общения. К тому же все время одергиваю благоверного в присутствии детей – не хочу, чтоб нахватались. Чтоб считали эти словечки нормой и употребляли их в школе или, не дай бог, в детском саду».