«Мне одной поднимать двух детей»: вдове участника СВО из Тольятти отказали в выплатах

Вдова тольяттинского бойца Анна оказалась в сложной ситуации. Ее супруг — профессиональный военный, по специальности разведчик-пулеметчик, погиб в ДТП, когда добирался в зону боевых действий. Алексей был в Тольятти в отпуске, и обратно возвращался по трассе Сызрань — Саратов — Волгоград, где и случилось роковое столкновение с легковым автомобилем. Но формально погиб он не на поле боя, так что сейчас часть выплат, положенных в таких случаях семьям военнослужащих, оказались под вопросом. Женщина не понимает, на что может рассчитывать, и ищет справедливости.

Корреспондент TOLYATTY.RU встретился с вдовой бойца Анной и узнал детали истории.

Анна и Алексей познакомились у знакомых в 2008 году, влюбились, через полгода поженились и родили сына. Одно время Алексей, как многие жители Тольятти, работал на АВТОВАЗе, но потом решил уволиться, и в 2011 году стал профессиональным военным, заключив контракт с российской армией.

— Поначалу я была против такого выбора супруга. Но вскоре поняла, что муж был прав. Ему нравилось служить, он понял, что нашел свое призвание, тем более, что военный опыт у него был — во время срочной службы он был в Чечне. Уже в армии начал обучение — поступил учиться в институт, закончил юридический факультет, чтобы расти по карьерной лестнице. Его уважали, ценили: присвоили звание прапорщика и повысили до должности завсклада. В семье был совет и любовь. У нас родился второй сын, Илья. Всё бы хорошо, если бы не постоянные длительные командировки в горячие точки. Муж уезжал на полгода и дольше, а нам оставалось одно — только ждать, и мы ждали, — рассказывает Анна.

По словам вдовы бойца, он успел побывать в Сирии, а потом, когда началась спецоперация на Украине, два раза — в зоне СВО.

— Там, в Донбассе, муж работал как раз по специальности — уходил в разведку. Там его навыки были востребованы, хотя он успевал совмещать это с должностью завсклада — был ответственным за обеспечение роты, — говорит Анна.

В феврале 2023 года Алексей приезжал домой в отпуск, а потом поехал обратно. На обратной дороге он должен был сопровождать КАМАЗ, который вез в зону СВО вещи для военных.

Отъезд боевого КАМАЗа назначили на 19 февраля. Алексей, как сказано в сопроводительных документах бойца, был сопровождающим автомобиля, нагруженного вещами для военных. Путь лежал сначала в Ростов-на-Дону, потом дальше — в место дислокации роты в зону СВО.

В день отправки Алексей встал затемно, вышел из дома на рассвете: поцеловал спящих детей в макушку, у порога на прощание обнял жену.

— Скоро вернусь, родная. Всё будет хорошо.

Это был последний раз, когда Анна видела супруга живым. В том, что случилось в тот заснеженный день, 18 февраля 2023 года, до сих пор разбирается следствие.

Из материалов уголовного дела известно следующее. На 169-м км федеральной трассы Сызрань — Волгоград водитель КИА, не убедившись в безопасности маневра, обогнал сразу пассажирский автобус, который следовал по маршуту Балаково — Москва, и грузовик MAN с полуприцепом. В это время по встречной полосе, на которую для обгона выехала КИА, ехал военный КАМАЗ. Его водитель, увидев легковушку, которая неслась к нему навстречу по трассе, затормозил. КАМАЗ понесло в сторону, и он всей массой влетел в другой грузовой автомобиль МАН, задев при этом пассажирский автобус.

В результате двое пассажиров КАМАЗа были госпитализированы в ближайшую больницу. Одним из них и был Алексей, который спустя два дня от полученных травм скончался. Возбуждено уголовное дело, жена бойца Анна проходит в нём как потерпевшая.

— Потом мне рассказали, что муж вылетел из кабины, ударился об асфальт, сразу потерял сознание и впал в кому. Всё произошло мгновенно, никто ничего понять в тот момент не сумел, — говорит Анна.

Сама Анна узнала об аварии супруга всего через пару часов после происшествия. Ей позвонили сослуживцы мужа, первыми узнавшие о ДТП на трассе.

— Тем утром, едва я закрыла дверь за мужем, в душе сразу появилось мрачное предчувствие, в голову полезли тяжелые мысли, неспокойно было. Тогда я, чтобы развеяться, собрала двух детей и вышла на прогулку. Прошло утро, потом настал полдень, от Леши не было ни звонка, ни смс. Обычно мы созванивались по два-три раза в сутки, постоянно были на связи друг с другом (конечно, если он не уходил на разведку), а в тот день он всё утро молчал. А потом уже днем, когда внезапно зазвонил телефон, я поняла: случилось страшное, — вспоминает Анна.

Сослуживцы вскоре лично пришли к супруге бойца. Сообщили, что Леша жив, но в глубокой коме и находится под наблюдением врачей в одной из реанимаций Саратова. Анна тут же засобиралась в путь и позвонила в больницу лечащему врачу, чтобы узнать, что привезти с собой для ухода за супругом.

— Услышала в ответ: «Смысла выезжать вам нет. Он в глубокой коме. А в реанимацию вас всё равно не пустят». Разговор был в воскресенье, а уже в понедельник во второй половине дня мне позвонили и сказали, что Леша умер. Я до последнего надеялась на ошибку — в больнице муж был записан под другой фамилией, имя-отчество тоже немного отличались. Но врачи назвали мне те приметы, по которым только я одна могла опознать мужа. Шрам на руке, шрам — вот там на ноге (показывает)… Нет, ошибка была исключена, увы, — рассказывает Анна.

Все хлопоты по транспортировке тела по маршруту Саратов — Тольятти взяли на себя сослуживцы Алексея. Они же оплатили часть процедур, необходимых для погребения — бальзамирование тела, венки, гроб, крест... Потом были торжественные проводы бойца. Хоронили Алексея в открытом гробу и в парадной форме, со всеми почестями, положенными бойцам СВО.

— Прощание с моим Лешей проходило во Дворце спорта «Волгарь», пришли друзья, родственники, сотни незнакомых мне людей. Подходили, выражали нам с сыном слова соболезнования, поддержки, просили держаться. Мой старший сын нашел в себе силы, чтобы вместе со мной выдержать похороны на ногах, с начала до самого конца. Сын стоял, прощался с отцом, плакал... Младшего мы оставили с родней, — рассказала Анна.

Похоронили Алексея на «Аллее Славы», с оркестром, караулом, дав в конце залпы военного салюта...

Вместе с осознанием потери и нарастающей болью пришли бытовые трудности, которые женщине теперь предстоит решать одной, без мужа. Сейчас Анна ходит по инстанциям, чтобы оформить все положенные ей по закону выплаты как вдове бойца СВО.

Сумма немаленькая. Речь идет о нескольких видах материальной помощи от государства: двух типах единовременных выплат в размере 5 миллионов рублей (положенная по указу президента РФ), а также военной страховке от компании «СОГАЗ» в размере около 8 миллионов (мы писали, как устроено страхование военных). Еще 1 миллион 300 тысяч рублей ей положены из резервного фонда губернатора Самарской области — эту меру социальной поддержки для семей самарских мобилизованных правительство региона утвердило в январе 2023 года.

Но если с одной частью выплат всё в полном порядке, — например, Анна уже получила половину страховки от СОГАЗа, — то некоторые меры поддержки оказались для нее под вопросом. Сложность оказалась в том, что формально погиб супруг Анны не в зоне СВО, куда только направлялся, а за ее пределами — до места военных действий Алексей не доехал.

— По этой причине в военной части, где служил Алексей, считают, что некоторые выплаты нам не положены, — муж же погиб в ДТП, а не в зоне СВО. Тем не менее, он был при исполнении служебных обязанностей. Командировочный лист у мужа тоже был при себе. Сейчас мы ждем, когда область направит запрос на ВВК (Военно-врачебная комиссия, которая необходима для установления причин смерти военнослужащих. — Прим. ред.), но ее постоянно откладывают, ссылаясь на разные причины.

— Пока мне помогают, в том числе материально, сослуживцы мужа, они рядом с первого дня гибели Леши. Ребята скинулись буквально всей воинской частью и нас с детьми без поддержки не оставили. Но продолжаться всю жизнь так, конечно, не может… Детей растить одной только мне. А рассчитывать мне больше не на кого... — говорит Анна.

Со времени похорон прошло почти три месяца. Рана еще очень свежа, и Анна говорит, что буквально учится ходить, жить и дышать без любимого супруга. Заставляет себя просыпаться, и, как только наступает утро, ей приходится заново привыкать к мысли, что муж домой больше не вернется. Держат дети — им тоже нужно помочь пережить потерю.

Особенно сильно горюет старший сын. По словам Анны, мальчику 12 лет и он не может смириться со смертью отца: время от времени ребенок без причины начинает сильно плакать.

— А младший сын, он пока ничего не понимает. Ему всего 6 лет, малыш. Для него папа в дальней командировке и однажды вернется. Я, конечно, не разубеждаю в этом сына. Понятно, что мужа мне уже не вернуть. Но я не для себя стараюсь, лично мне уже ничего, совсем ничего не нужно. Хочу одного хочу: закрыть глаза, а потом проснуться, увидеть Лешу рядом. Хочется, чтобы всё это оказалось сном, дурным и страшным сном… — говорит супруга погибшего бойца.

В региональном правительстве, куда TOLYATTY.ru обратился за комментарием, сообщили, что Анна пока не обращалась за пособием. Но даже если она обратится, ей могут отказать. «Предоставить выплаты членам семьи не представляется возможным», — таков пока вердикт властей.

Приводим выдержки из ответа на запрос редакции 63.RU заместителя министра социально-демографической и семейной политики региона Галины Андрияновой:

— В день похорон семье погибшего специалисты соцзащиты оказали первичную психологическую помощь. От дальнейших услуг Анна отказалась. По вопросу предоставления единовременных денежных выплат Анна в учреждения социальной защиты населения и министерство не обращалась и не получает меры соцподержки.

Следует отметить, что единовременная социальная выплата за счет средств резервного фонда Губернатора Самарской области, а также единовременная материальная помощь предоставляются членам семей военнослужащих, погибших в результате участия в специальной военной операции. Основание предоставления выплат — сведения о погибшем, полученные от военного комиссариата Самарской области и извещение войсковой части о гибели военнослужащего в результате участия в СВО. Учитывая, что Алексей погиб на территории Саратовской области в результате аварии (ДТП), не связанной с непосредственным участием в специальной военной операции, предоставить выплаты членам семьи не представляется возможным.

Юристы считают, что шансы получить все пособия у вдовы все-таки есть. Но только в том случае, если ее случай рассмотрят в судебном порядке.

— В ситуации Анны важно разбираться: тщательно изучить все документы бойца, в частности, куда был прикомандирован боец, его командировочное удостоверение. Разбираться в этой истории должен суд, вникая во все детали, и нельзя сказать, на чьей стороне будет решение.

В моей практике подобных случаев не было, однако знаю, что в подобных историях юристы разбираются детально. При этом лично я далек от мысли, что государство может отказать Анне в выплате из соображений экономии средств. Причины могут быть технические, бюрократические и иные, но никак не желание сэкономить на выплатах, — рассказал Tolyatty.ru адвокат, юрист, член адвокатской палаты Московской области Иван Кузьмин.