«Омоновцы начали обстреливать людей»: самарский студент рассказал о ситуации в Казахстане

Волна протестов и беспорядков прошла по всему Казахстану. Свидетелем этих событий стал студент 4-го курса Самарского технического университета Максим Шуст. Он рассказал нам, как проходили митинги в его городе и как он прорывался обратно в Самару.

— Максим, ты приехал в Актобе до или после того, как начались беспорядки?

— Я приехал в Казахстан еще до Нового года, 30 декабря. В Актобе, как и во всём Казахстане, протесты начались 2 января. Всё ведь началось из-за газового топлива. Сначала оно стоило 50 тенге, потом резко подскочило до 120. Но, как мы все узнали, это был повод, чтобы устроить эти теракты. Но в Актобе поначалу это были мирные митинги. У нас есть акимат, это как ваша мэрия. Люди собирались там. Друг показывал мне видео от 4 января. На нём видно, что все вели себя относительно спокойно. Максимум костры жгли, но просто чтобы согреться — снимали ночью.

— То есть ты ехал в Казахстан без страха?

— Да. У нас же такого никогда не было, и мы не знали, к чему это может привести. 5 января мы с другом решили сходить к акимату — просто посмотреть, что там происходит. Мы подъехали туда где-то в обед. Протестующих было около двух тысяч человек. Они требовали акима, то есть мэра, чтобы он вышел к ним и выслушал их требования. В основном там были казахи. Русских было мало, и они по большей части стояли поодаль. А здание акимата охраняли омоновцы, человек 30. Представляешь, 30 человек против двух тысяч!

Мы простояли минут 10, и кто-то из толпы начал кидать в полицейских бутылки. Потом полетели камни. Омоновцы долго раздумывать не стали и начали обстреливать людей шашками. Толпа в панике начала разбегаться. Они же окружили акимат полукольцом. И полицейские начали равномерно распределять выстрелы, чтобы отогнать протестующих со всех сторон.

Мы с другом стояли далеко и сначала только услышали выстрелы. Потом мы начали у всех спрашивать, что произошло. Один человек показал нам видео, как одному из протестующих шашка попала под ноги и разорвалась. Ему оторвало палец, было много крови.

Сначала я подумал, что стреляют дымовыми шашками. Потом пары дошли до нас, люди начали задыхаться и плакать. Я понял, что омоновцы сразу применили слезоточивый газ. Толпа начала разбегаться, друг схватил меня за руку, и мы тоже побежали, чтобы нас не задавили. Я уже начинал кашлять, смотрю по сторонам: все снегом умываются, чтобы глаза не щипало, правда, это не помогло.

Все, кто был настроен мирно, отступили, а для агрессивных этот обстрел был провокацией и поводом еще сильнее бунтовать. Когда газ немного рассеялся, кто-то в толпе закричал на казахском: «Вперед!» Все побежали обратно, на полицейских, начали бросать то ли какие-то бомбочки, то ли петарды. Потом откуда-то приехал КАМАЗ с камнями, их все похватали и стали бросать в сторону акимата. Омоновцы опять выстрелили газом. Одна шашка даже до меня долетела, хотя мы стояли вдалеке — там многие просто стояли и смотрели. Шашка разорвалась, и мы отбежали еще дальше. А агрессивные протестующие, как только дым опять развеялся, снова побежали. Раз пять это повторялось: они бегут на полицию, те пускают газ — и толпа отступает, а потом они снова бегут. Туда-сюда, туда-сюда. Люди уже начали ломать заборы, мусорные баки переворачивать. Короче, начались стихийные погромы. Некоторые кричали: «Наша власть нас не уважает, почему мы должны ее уважать».

Потом у омоновцев кончился газ, и им оставалось либо драться врукопашную, либо уже применять огнестрельное оружие. Они даже начали стрелять в воздух из автоматов. И я как-то упустил момент, когда из толпы протестантов вышел человек с флагом. То ли это был флаг Казахстана, то ли белый флаг, не знаю. Этот человек начал призывать всех успокоиться, просил у полиции прощения за то, что люди в них кидались камнями. И все действительно успокоились. Но не разошлись.

— Ты дождался, чем это закончилось?

— Нет. Я увидел, что всё успокоилось, и ушел. Но я знаю, что протестанты стояли и ждали. Они так и сказали, что не уйдут, пока к ним не выйдет аким. В итоге он вышел. Люди потребовали уменьшить цены на газ и отпустить нескольких человек, которых повязали во время беспорядков. Оба требования исполнили. Но об этом я уже в соцсетях прочитал.

— Это только в вашем городе всё так мирно закончилось?

— Да, у нас всё мирно закончилось. Кто-то говорил, что громили магазины, но я в этом не уверен. Вот в Алма-Ате много интересного было. Мне знакомый знакомого писал, что вот он выходит на балкон, а там буквально весь город в огне. Всё горит.

— И больше протестов в вашем городе не было?

— Нет. Это первый раз вообще были такие митинги.

— А когда в Алма-Ате начала накаляться ситуация, в Актобе не вводили ЧП?

— Вводили. Власть же думала, что эти террористы пришли из-за границы. И они поставили блокпосты на выездах из города. А еще с 7 января комендантский час установили — с 23:00 и 7:00. Плюс закрыли крупные торговые центры. Еще вроде прилетали вертолеты, но говорят, что это были миротворцы. Хотя я не уверен, были они в городе или нет.

Вечером 5 января отключили интернет и мобильную сеть. Нельзя было позвонить вообще никак. Об этом даже не предупреждали. Просто взяли и всё вырубили. Работало только казахское телевидение. По нему и узнавали все новости.

Еще я знаю, что люди побежали снимать наличку. Карты отключили, и все банкоматы опустошили.

6–7 января заработал казахский телефонный оператор «Актив», всем скинули бесплатные минуты и СМС. С 10-го начали включать интернет в обеденное время и по вечерам. А вот с 11 января уже всё нормализовалось.

— Ты сказал, что телевидение работало. Там не рассказывали подробности того, что происходит в Алма-Ате?

— Ну, жесть не показывали. Но в принципе информацию не скрывали. Люди бы всё равно всё узнали. В Алма-Ате были погромы, люди воровали внаглую. Просто обычные люди, не террористы. Увидели халяву и решили под шумок обогатиться. Показывали кадры, как какая-то женщина выходит с пакетом айфонов и Apple Watch. Ее снимают, а она на казахском кричит «уйдите!» и убегает.

— А в Актобе организовывали патрули?

— Было такое — для соблюдения комендантского часа. Если кого-то ловили, назначали административный штраф.

— А ты сам видел этих патрульных?

— Нет, я дома сидел. Я за всё время из дома выходил только один раз — смотреть на митинг около акимата.

— А ты не видел, по городу люди ходили?

— Ходили. Им-то было всё равно. Это в Алма-Ате все боялись выходить. А у нас же не было больших погромов. Но нам советовали не выходить из домов.

— И ты не выходил, чтобы не рисковать?

— Ну да. В принципе, людям разрешали ездить на работу, но просто так ходить по городу не рекомендовали. Вот я и не хотел на ровном месте нарваться на административную статью. Да и просто в городе делать было нечего. С друзьями не свяжешься, поехать некуда, еще и снег был.

— Какого числа ты поехал в Самару?

— Десятого. Сначала нас остановили на блокпосте, не хотели пускать. Мы сказали, что едем в университет, у нас есть ПЦР-тесты и вызов на учебу. Патрульные между собой на казахском поговорили и пропустили нас. Потом уже на таможне нас обнюхала собака на предмет взрывчатки и через металлодетектор проверили на оружие.

— Ты держишь связь со своими родными, которые остались в Актобе?

— Да. Папа писал, что у них всё нормально. Связь и интернет есть.