«Людей хоронили прямо во дворах»: интервью с беженкой из Мариуполя

«Страшный фильм. И мы все в нём в главной роли». Так вспоминает о самом ужасном месяце своей жизни жительница Мариуполя Лариса. Свою фамилию она называть не стала по соображениям безопасности. Но согласилась рассказать про то, что происходило в ее родном городе с 24 февраля до конца марта 2022 года. Тогда Ларису и ее дочь вместе с другими беженцами эвакуировали из Мариуполя. Сейчас они живут в Самарской области, на базе отдыха «Космос-2».

— Когда вы уехали из Мариуполя? И как добирались до Самарской области?

— Мы с дочерью (11 лет) эвакуировались 21 марта в Донецк. Оттуда автобусом нас везли до Таганрога, там мы переночевали во временном лагере для беженцев. Этот лагерь организовали в спортивном комплексе, в спортзале поставили раскладушки. Там же выдали все необходимые гигиенические принадлежности, и мы смогли наконец-то нормально искупаться впервые за почти месяц. На следующий день нас посадили в автобус, отвезли на железнодорожный вокзал, посадили на поезд — и отправили в Самарскую область.

Уезжать из Мариуполя мы решили, когда военные действия шли уже в нашем дворе. Когда обстреливали соседние улицы, мы еще оставались в подвале нашего дома и надеялись на лучшее. А потом уже стало страшно. Боялись, что снаряд попадет в наш дом и мы погибнем. Бывали еще случаи, что дома рушились, выходы из подвалов заваливало — и люди просто не могли выбраться. А наши соседи ушли из дома в другой к своей родне, а в ту двухэтажку попал снаряд — дом просто сложился, и они сумели вылезти из подвала только из-за того, что снаряд оставил воронку в земле как раз около входа в подвал.

— Где прятались от снарядов вы? И как вообще жили эти недели?

— Первую неделю мы были в квартире — спали в коридоре, в ванной, в общем, там, где нас от окон отделяло наибольшее количество перегородок. Магазины практически сразу, как начались боевые действия, перестали работать. Большинство из них сгорело — то ли от снарядов, то ли мародеры постарались. Спасали нас продуктовые запасы, крупы. Сначала из крана еще немного текла вода, могли хотя бы как-то приготовить еду и чай. Потом воду и газ отключили совсем — и тут стало проблематично. Готовили еду на огне во дворе. Но не всегда удавалось. Бывало, что обстрелы шли целыми днями напролет. Были случаи и тогда, и попозже, когда людей сильно ранило или убивало снарядом. Погибших было очень много. Хоронили прямо во дворах, а если не было возможности предать земле, то просто накрывали тела простынями.

Где-то через неделю после начала спецоперации в нашей квартире выбило стекла — и тогда мы спустились в подвал. Причем сначала муж искал место в бомбоубежищах — одно из них было недалеко от нашего дома: большой подвал под продуктовым магазином. Так вот муж пришел туда, но там вообще не было места, люди сидели очень плотно друг к другу. Тогда он попросил владельца подвала в нашем подъезде открыть помещение. Сначала нас там было пятеро, потом 10, потом 20, пускали всех, но не все знали, что у нас открыт подвал и там можно спрятаться. А те, кто знал, нашли где-то доски, пенопласт, соорудили наподобие лежаков. Так и обитали там. Тогда на улице было минус 10, а в подвале плюс 4 — холодно. Спустили из квартиры максимум теплых вещей, но помогало мало. Очень сложно было без воды, спускали воду из батарей, давали ей время отстояться, чтобы ржавчина осела, и кипятили, чтобы приготовить чай или какой-то суп. Помыться и да просто умыться, почистить зубы возможности не было, влажные салфетки использовали только для того, чтобы вытереть руки. В общем, выживали как могли.

Был случай: соседний дом загорелся от снаряда, мы боялись, что пожар по переходу перекинется на наш дом и мы просто задохнемся в подвале. И мы выскочили на улицу. А в это время начались обстрелы. И тут было очень страшно, и ребенок сильно напугался: там горит, а тут стреляют, и куда деваться — непонятно.

«Многоэтажные дома все черные, сгоревшие»

— Когда в Мариуполе начались боевые действия? И с чего именно?

— Все началось 25 февраля. Мы услышали сквозь сон издалека выстрелы, но сначала не обратили на них внимания, потому что конфликт длится несколько лет и периодически на территории ДНР были слышны выстрелы. Проснулись от громкого звука где-то уже недалеко. Перепуганная дочь прибежала из своей комнаты к нам с мужем. Мы открыли новости и начали понимать, что происходит.

Нас удивляло, почему нас не эвакуируют. Не было ни автобусов, ни оповещения. Якобы какой-то поезд вывозил людей, но попробуй до него доберись!

Сначала боевые действия шли в поселке Восточный, около нас, затем всё ближе и ближе. Потом уже совсем дошли до нас. Мои родители живут в частном доме, через две улицы от нас, и снаряд прилетел к ним во двор — в доме выбило стекла.

Сейчас мне часто попадается информация, что нацисты ставили свою технику в жилые кварталы. Действительно, это было так. Своими глазами с балкона квартиры видела, как они въехали в наш двор, постреляли и уехали, а потом в эту точку, где стояла машина, прилетел ответный удар. Было реально страшно. До сих пор не верится в этот жуткий фильм, где все мы в главной роли. Словами картину, конечно, не передать. Это надо видеть: выходишь на улицу — там машины мятые, двери подъездов вывороченные. По пути к родителям стоял новенький двухэтажный дом. Когда навещали их последний раз, второго этажа просто не было. Если на улице в частном секторе уцелел один дом — это уже счастье. А многоквартирные дома стоят все черные, сгоревшие, с черными дырами вместо окон. Не передать.

— Как вам удалось эвакуироваться? От кого узнали об эвакуации?

— Нам никто про эвакуацию не говорил. Появился слух, что выехать можно через ближайший поселок. Как потом поняли, что это и был гуманитарный коридор. И мы решили попробовать добраться туда. Идти, конечно, боялись, потому что многие говорили, что беженцев обстреливают, пока они идут по этому коридору. Но оставаться смысла не было. И мы с дочерью решили идти. Муж отправился в Бердянск — проведать отца, от него долго не было весточек, связи тоже не было, и мы очень волновались за него. Пока шли с дочерью, слышали, что где-то неподалеку стреляли, но пули, по счастью, пролетели мимо нас, и до русских военных мы добрались благополучно. Там нас посадили в машины и вывезли с территории Мариуполя.

Взяла с собой из вещей буквально по две кофты и двое штанов себе и ребенку. Это всё, что поместилось в небольшой рюкзак. Нести с собой большую сумку не решилась. Непонятно было, как мы пойдем — возможно, придется быстро падать на землю и прикрываться от снарядов и пуль, а когда дорога каждая секунда, сумка бы только мешала.

— Вы сказали, что ваши родители в Мариуполе жили недалеко от вас. Удалось эвакуироваться им? Как держите с ними связь?

— Мама уехала чуть позже нас. С ней мы регулярно созваниваемся. Папа остался. Он сказал, что не бросит дом и собак. С ним связи нет. Но у мамы есть подруга, у нее сын, у того друг. А у друга мама живет недалеко от моих родителей. И он проезжал мимо и видел, что дом стоит, собаки во дворе. Передал это нам. Надеемся, что и с папой всё в порядке.

— Планируете вернуться в Мариуполь?

— Я — да. Знаю людей, которые принципиально не хотят туда возвращаться, а я хочу. Тянет домой. Тем более и дом наш стоит, и вроде бы даже сильно и не разрушен. Надеюсь, со временем наш город возродится.