Второй фронт и атомная бомба: как в Куйбышеве прятали английских шпионов

Один — сын вице-адмирала английского флота, другой — наследник министра образования Великобритании, оба кембриджские выпускники, блестящие дипломаты, высокопоставленные сотрудники Министерства иностранных дел Великобритании и... советские шпионы. Около четырех лет Гай Бёрджесс и Дональд Маклин провели в послевоенном Куйбышеве. Как жилось здесь английским аристократам? Где и кем они работали? С кем общались? И какой запомнили самарцы пару из самой эффективной группы советских разведчиков — «Кембриджской пятерки»? В профессиональный праздник сотрудников органов госбезопасности публикуем подробности шпионских интриг, которые много лет находились под грифом «Секретно».

Рожденный стать адмиралом

Гай Бёрджесс появился на свет 16 апреля 1911 года в семье офицера английского военно-морского флота. Его отец Малькольм Кингстон де Монси Бёрджесс, как и все предки по этой линии, дослужился до чина вице-адмирала. Золотому мальчику с колыбели была уготована участь продолжить семейную династию морских волков.

Но то ли из-за легкого дефекта зрения, выявленного на очередной медкомиссии Королевского военно-морского колледжа в Дартмуте, то ли из-за свободолюбивой натуры спустя пару лет муштры Гай покинул стены учебного заведения. После этого он еще почти три года отучился в Итоне.

В 1930 году Гай поступил в Тринити-колледж, где изучал историю. Преподаватели характеризовали его как блестящего студента. Здесь мистер Бёрджесс увлекся коммунистическими идеями и вступил в закрытое интеллектуальное общество марксистов «Кембриджские апостолы».

Рафинированный, обаятельный, коммуникабельный, атлетически сложенный, умный и проницательный представитель золотой молодежи искренне симпатизировал Советскому Союзу. Еще больше он укрепился в своих симпатиях после студенческого путешествия в 1934 году в Германию и СССР. Гай понял, что победить набирающий силу фашизм сможет только Страна Советов. Несмотря на все старания сотрудников НКВД, молодая держава особо благоприятного впечатления на интуристов не произвела. Гай Бёрджесс еще тогда решил, что жить здесь не хотел бы. Тем не менее год спустя уже у себя на родине согласился стать агентом разведки СССР.

Центр дал ему псевдоним «Медхен» (позже он был также агентом «Паулем» и агентом «Хиксом») и по достоинству оценил его талант легко завязывать знакомства. Этого богемного харизматичного идеалиста советская разведка использовала в качестве вербовщика и связника. Перво-наперво кураторы попросили его выйти из коммунистической партии и официально отречься от крамольных для английского общества идей. После этого для карьеры блестящего выпускника не осталось никаких препятствий. Гай с легкостью трудоустраивался туда, куда просили его кураторы.

В разные годы он работал журналистом Би-би-си, делал интервью с влиятельными английскими политиками, беседовал с самим Черчиллем и произвел на него весьма благоприятное впечатление. Служил на руководящих должностях в МИ-5, МИ-6 и Министерстве иностранных дел Великобритании в качестве помощника второго министра (!), в 1950 году стал первым секретарем посольства Англии в Вашингтоне.

На этих постах Гай сумел добыть для СССР множество самых ценных сведений: информацию об открытии союзниками второго фронта, протоколы заседаний Кабинета министров, Комитета обороны и Комитета начальников штабов, планы западных правительств о разделе послевоенной Европы.

Шпион, мечтавший стать учителем

Дональд Дюарт Маклин (Маклейн) родился 25 мая 1913 года в Лондоне. Сын шотландца, сэра Дональда Маклина-старшего. Помимо рыцарского титула (сэр — почётная приставка к имени лиц, имеющих личное рыцарство. — Прим. ред.), отец будущего агента советской разведки мог похвастаться блестящей карьерой. Маклин-старший был членом парламента, заместителем спикера палаты общин, лидером «независимых либералов» и министром образования.

Впрочем, на сверстников Дональда Дональдовича весь этот список отцовских достижений особого впечатления не производил. Мальчика не жаловали, а он и не стремился к этому, отвечая обидчикам взаимностью. Дональд рос скрытным и необщительным. Эта маска чопорного и надменного аристократа приросла к нему надолго.

В 1931 году он поступил на отделение иностранных языков и литературы всё того же Тринити-колледжа. Так же, как и Гай, увлекся идеями коммунизма и вступил в партию. Кстати, здесь же в колледже эти два будущих советских резидента познакомились и подружились. После окончания учебного заведения Дональд мечтал стать учителем и преподавать английский язык русским детям. Такое необычное желание сын министра объяснял тем, что начавшаяся в России революция должна в итоге заговорить по-английски. Однако кураторы из Центра рекомендовали романтичному юноше после окончания колледжа устроиться на более приземленную работу. Так же, как и его приятель Гай, Дональд официально отказался от коммунистических идеалов и вышел из партии.

Так в октябре 1935 года Дональд Маклин попал в Западный отдел МИД. Благодаря своему таланту, трудолюбию и недюжинному интеллекту он довольно быстро продвигался по карьерной лестнице. Маклин получил доступ ко всем секретным документам отдела, курировавшего Лигу Наций, а также Францию, Нидерланды, Бельгию и Испанию.

В этот период у советского разведчика, проходившего по бумагам НКВД под псевдонимами «Уайз», «Стюарт», «Лирик» и «Гомер», разгорается бурный служебный роман со связной Китти Харрис.

Осенью 1938 года Маклина назначают вторым секретарем британского посольства в Париже. Влюбленную связную отправляют за ним. Впрочем, союз двух шпионов распался довольно быстро. В столице Франции Дональд встретил американку Мелинду Мерлинг и женился на ней в 1940 году.

Биографы Маклина утверждают, что он не скрывал от жены своих настоящих политических взглядов и работу на СССР. Судя по всему, тайная жизнь супруга Мелинду не отпугнула. Она родила ему двух сыновей Фергюса и Дональда и дочь Мелинду.

В числе сведений, которые этот разведчик передал в Москву, мобилизационные планы немцев и итальянцев, информация о производственных мощностях германских военных заводов, планы по разгрому вермахтом войск Красной армии, перенос разработки атомной бомбы из охваченной войной Европы в США.

Лондон, гуд-бай

Более 15 лет советским разведчикам Гаю и Дональду удавалось водить за нос своих коллег-соотечественников. Однако в 1950 году их всё-таки заподозрили в предательстве и установили наружное наблюдение. Не дожидаясь провала, Москва решила вывезти своих резидентов.

В пятницу, 25 мая 1951 года, Бёрджесс зашел поздравить Маклина с тридцать восьмым днем рождения и пригласил в клуб. Конечно же, это был только предлог. Гай и Дональд срочно отправились в порт. Наружное наблюдение почему-то не заподозрило неладного, и друзья спокойно выехали из Великобритании во Францию. А дальше через Швейцарию и Чехословакию прибыли в СССР. На всё про всё ушло всего два дня. Одних из самых результативных советских резидентов в Москве встречали, как героев. Они были награждены орденами Красного Знамени.

Им также назначили ежемесячную пенсию в 1200 фунтов, от которой оба отказались. Работали на Союз они по зову сердца, а не за деньги. Однако вскоре принятых с почетом гостей решено было отправить из Москвы в провинциальный Куйбышев. Закрытый для иностранцев город отлично подходил для того, чтобы спрятать агентов подальше от посторонних глаз.

Вэлкам ту Куйбышев-сити

— В городе на Волге англичан поселили в доме № 179 на улице Фрунзе. Это здание и сейчас в прекрасном состоянии, оно находится напротив сквера за Драмтеатром. В нем они жили с 1951 по 1955 год, — рассказывает полковник ФСБ в отставке Николай Клиентов. — Им выдали советские паспорта.

Чтобы объяснить, откуда в закрытом провинциальном Куйбышеве появились иностранцы, была разработана легенда. Тем, кто интересовался, почему англичане покинули Туманный Альбион, нужно было отвечать, что Марк Фрейзер и Джим Элиот — профсоюзные работники, эмигрировали в СССР, спасаясь от преследования на родине.

Контактный и харизматичный Бёрджесс-Элиот, несмотря на особые условия снабжения, откровенно скучал в Куйбышеве. А вот Маклин-Фрейзер устроился тут получше. Во-первых, к нему вскоре переправили жену Мелинду и их троих детей, а, во-вторых, способный к языкам бывший дипломат начал осваивать русский и исполнил-таки свою мечту — учить русских английскому. С 1 сентября 1952 года он стал работать преподавателем кафедры английского языка в педагогическом институте.

— Сегодня в Самаре мало людей, которые их помнят. В прошлом году к нам в музей ФСБ попало письмо Розы Евгеньевны Байлук, с 1952 по 1956 год студентки пединститута, — объясняет Николай Клиентов. — Она пишет: «На третьем курсе в 1954–55 годы Марк Петрович был руководителем нашей группы. Он вел курс лексики. По-русски он говорил тогда довольно хорошо. Только иногда путал ударения в словах. На следующий курс 1955 года его уже не было в институте. Таким образом, я училась у него только один год. Помню демонстрацию 1 мая 1955 года. Тогда мы уговорили его сфотографироваться с нами. Он отказывался, говоря, что ему нельзя. Но мы всё-таки уговорили его, сказав, что это любительское фото. Марк Петрович был очень, очень деликатным человеком и не строгим учителем. Он очень радовался ландышам, когда мы в день экзамена поставили букет ему на стол. Он говорил, что любит ландыши. Когда встречали его на улице, то не успевали сказать «Здравствуйте», он всегда здоровался первым. На демонстрации 7 ноября 1954 года он был с сыновьями. Два мальчика лет по 11–12. Нас тогда поразило, что они были в «советских» пальто. Он же ходил явно не в советском, это мы разглядели основательно. Любопытства было не занимать у нас. То, что Марк Петрович не «обыкновенный» человек, знали все. Среди студентов ходили слухи, что он, может быть, зарубежный коммунист. Но точно никто толком ничего не знал. Я встречала его жену, когда они гуляли по улицам города. Она удивила нас не только манерой одеваться, но и своим поведением. Она заглядывала в окна домов, упираясь лицом в стекло. Одежда, понятно, не нашего стиля. Голову она повязывала голубым шелковым платком, а сверху меховая шапка. Была поздняя осень, было довольно холодно. Но у нас тогда так не носили».

В ряде источников встречаются и воспоминания других самарцев, которым довелось пообщаться с Марком Фрейзером. Все они говорят о нем как о доброжелательном, эрудированном и интеллигентном человеке.

— Маклин-Фрейзер хорошо пел. Он легко сошелся с сотрудниками пединститута, они тоже относились к нему благосклонно, вместе отмечали праздники, приглашали на застолья, выезжали летом на правый берег Волги, устраивали там обеды шотландской, английской, русской кухни. Марк Петрович исполнял под гитару шотландские, ирландские песни и этим расположил к себе коллег-языковедов. Многие сотрудники питали к нему дружеские чувства. И, забегая вперед, скажу, что когда Маклин и Бёрджесс уехали в Москву, некоторые преподаватели пединститута потом переписывались с ним, причем семьями, — вспоминает Николай Клиентов.

В 1955 году советские спецслужбы посчитали, что опасность миновала, и разрешили Дональду и Гаю переехать назад в Москву. Год спустя Никита Хрущев объявил по радио и телевидению, что англичанам предоставлено советское гражданство.

— До конца своих дней они жили в Москве. Гай Бёрджесс неоднократно просился обратно в столицу Туманного Альбиона, но сотрудники разведки его не отпускали. Создавали все необходимые условия, чтобы он жил здесь. Но жизнь в СССР по сравнению с Великобританией ему не нравилась, — признается Клиентов. — В обычных магазинах, кроме продуктов, англичане ничего не покупали. Им была предоставлена возможность заказывать одежду из Лондона по каталогу за фунты. Естественно, это делалось под прикрытием. Гай Бёрджесс носил исключительно иностранные вещи: костюмы, пальто, плащи. И хотя делал это довольно небрежно и даже неряшливо, когда он шел по улице, ясно было, что это не советский житель, типичный аристократ.

Гай Бёрджесс умер 30 августа 1963 года в Боткинской больнице. Дональд Маклин пережил его на 20 лет, работал в Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР, получил степень доктора исторических наук. Он скончался в 1983 году. Оба советских орденоносца выразили волю быть кремированными и похороненными в своих семейных склепах в Англии.