«Всё списали на онкологию, которой не было»: жена рассказала, как ее супруг умер от болезни сердца

Семь кругов ада. Так можно охарактеризовать последние месяцы жизни самарца Вячеслава Сидорова. Его историю рассказала нам супруга — Людмила Петровна. Ее муж умер от инфаркта, долго жаловался перед этим на сердце, но медики, по мнению Людмилы Петровны, лечили его не от того. О своих мытарствах по врачам она рассказала редакции 63.RU в интервью.

— Людмила Петровна, расскажите сначала, когда и от чего умер ваш муж?

— Мой муж умер 11 января 2022 года. Причина смерти — острая сердечная недостаточность.

Сердечное заболевание у супруга было с 2007 года. Диагноз — «стенокардия, ишемическая болезнь сердца». Он стоял на учете у кардиолога в МСЧ № 5. Наблюдался в кардиоцентре. Лежал там в 2018, 2019 годах. При выписке кардиолог сказала, что сердце у него в полном порядке, но есть проблемы с желудком и поджелудочной, на это нужно обратить внимание. А приступы с сердцем, по ее словам, — это панические атаки.

— Приступы с сердцем потом повторялись еще?

— Да. 14 августа 2020 года мы ехали на дачу — и в районе СХИ ему стало плохо. Муж побледнел, ему стало не хватать воздуха. Остановились около магазина у поворота на Кинель. Вызвать скорую не сразу получилось, помогли продавцы и посетители этого магазина. Скорая приехала за считанные минуты, медики заподозрили у Вячеслава инфаркт и отвезли в кардиоцентр в Самару.

Там ему купировали приступ. Но от лечащего кардиолога мы снова услышали фразу: «У него всё хорошо с сердцем, это желудок». Тогда мы попросили консультацию еще одного врача — кардиохирурга. Он сказал, что нужно исследование, которое покажет состояние сосудов, ведущих к сердцу. Оказалось, что у него один сосуд забит на 90 %, второй — на 70 %, третий меньше 50 %. И каждый вздох мог быть для мужа последним. Ему поставили стенты, стали проводить процедуры, разжижающие кровь. В кардиоцентре он пролежал неделю.

Потом ему предложили пройти реабилитацию в санатории Чкалова. Там он пробыл еще 2 недели. Там ему ставили капельницы, делали уколы, давали таблетки и витамины. Сначала рекомендовали ходить в бассейн, он пару раз сходил, ему проверили сердечные показатели — и бассейн отменили. Советовали просто гулять и дышать свежим воздухом. После санатория ему дали больничный на 4 месяца.

— А где тогда ваш супруг работал? И как себе чувствовал после операции?

— Тогда он работал в одной из энергетических компаний на руководящей должности. В этой компании он трудился к тому времени уже 10 лет. До этого он проработал 30 лет на заводе «Металлург». От завода они проходили диспансеризацию в 5-й медсанчасти. Там он и остался прикрепленным. Это объясняет то, что он наблюдался после санатория у кардиолога не по месту жительства (живем мы в районе железнодорожного вокзала), а в 5-й МСЧ.

Так вот, по истечении четырех месяцев мужа выписали на работу. Чувствовал себя неплохо, выполнял все рекомендации, пил таблетки. Таких приступов стенокардии больше не было. Каждые три месяца ходил на осмотры. В сентябре 2021 года его направили на полное обследование, чтобы посмотреть динамику состояния, так как прошел год после операции. Он всё прошел. Показатели улучшились, сердце начало приходить в норму.

Но в один из дней в сентябре 2021 года поднялась температура до 40. Мужа начало лихорадить. Вызвали скорую. Приехавшие медработники его даже не послушали, сославшись на то, что при температуре 40 дыхание всё равно тяжелое и пневмонию, если таковая есть, они просто не услышат. Ему сделали укол и сказали ждать врача по месту жительства, то есть из 13-й поликлиники.

— Что сказала терапевт?

— Она позвонила на следующий день. Открыла больничный. Порекомендовала принимать стандартные лекарства при простуде — витамины, БАДы, жаропонижающие. В итоге температура была один день. Муж пробыл на больничном две недели, выписываться ему нужно было идти в 5-ю МСЧ, так как там стоял на учете у кардиолога. Во время выписки он пожаловался на боли в правом подреберье. Врач полистал анализы, обратил внимание, что в крови повышены показатели АЛТ и АСТ, которые отвечают за работу печени. Порекомендовал проверить досконально печень.

В тот момент на работе у супруга началась годовая инвентаризация, чувствовал он себя неплохо, продолжал сдавать анализы. Примерно 10 октября он вернулся с работы снова с температурой под 40. Опять вызываем скорую, скорая не приехала до утра. Тогда я вызвала врача по месту жительства. Она послушала его, сказала, что ничего страшного не видит. У мужа в тот момент высыпала малярия на губе — и врач решила, что это банальная простуда или вирус. И открыла больничный с ОРВИ. При этом у мужа так и болело подреберье, и он об этом говорил. Дело в том, что желчный пузырь у Вячеслава удалили еще в 2008 году. И врач списала всё на погрешности в питании и порекомендовала соблюдать диету. На этот раз температура не спадала три или четыре дня. И мы решили сходить в частную клинику.

— Что вам сказали в частной клинике? И какие процедуры назначили?

— Там нам порекомендовали сдать дополнительные анализы и сделать комплексное УЗИ. Это было в четверг. А в воскресенье муж пожелтел. В прямом смысле. Мы ничего не успели понять, так как в понедельник он стал уже побледнее. А во вторник мы пошли на УЗИ. Выяснилось, что в желчном протоке у супруга был камень. Причем довольно крупный — 1 сантиметр — для протока диаметром 0,6 сантиметра. Камень нужно было удалять. Платно эту операцию мужу сделали в ж/д больнице на Ново-Садовой. Во время процедуры его вводили в медикаментозный сон.

Месяц он чувствовал себя замечательно. И опять температура. Опять больничный с ОРВИ, глубже врачи не копали. Был на больничном до 27 ноября. А 7 декабря — снова температура и страшные боли в подреберье. Скорая. Клиники медуниверситета. Там врач сказал, что если камень был большой, то в месте, где он находился, должно быть воспаление. И его надо было лечить. А мужу никаких препаратов для этого не назначали. В клиниках ему предложили лечь в коридор, мест в палатах не было. Супруг не согласился. Возможно, это была наша ошибка.

Утром он пошел в 5-ю МСЧ — положили в отделение гастроэнтерологии. Там назначили хорошее противовоспалительное лечение и сердечные препараты. Пролежал там два дня — и случился приступ, снова начало всё болеть. Его перевели в хирургию. Там посмотрели, поставили системы с обезболивающими. Сказали: «Наверное, не все камни удалили, будем удалять дальше». Отправили на УЗИ. Врач-узист порекомендовала сделать и КТ. Но лечащий хирург отправил на повторную процедуру по удалению камня в ж/д больницу. Там снова его погрузили в медикаментозный сон, еще раз ввели в подреберье эндоскоп. Но кроме сгустков желчи врачи там ничего не нашли. Снова перевели в 5-ю МСЧ. После этого врач направил мужа на КТ.

— Что обнаружили медики во время процедуры?

— Новообразование в холедохе (желчный проток, образующийся из слияния общего печеночного протока и пузырного желчного протока. — Прим. ред.). Супругу порекомендовали консультацию онколога, но при этом заметили, что заключение не является диагнозом. Это была пятница, 17 декабря. Муж вернулся в отделение, там ему заявили: «У вас онкология, вы не наш больной». Мы кое-как попали на прием онколога в этой же медсанчасти. Он нам сказал: «Поставить диагноз нельзя просто так, нужна биопсия, вас надо понаблюдать, посмотреть, как опухоль будет себя вести, может, это просто лежалое место».

Пока муж лежал в 5-й МЧС, его стало беспокоить сердце. Вячеслав просил, чтобы его осмотрел кардиолог. Но его лечащий хирург сказал, что кардиолог не ходит в стационар, а принимает только в поликлинике. Но они находятся рядом! Муж был ходячий больной! И мог сам дойти из стационара в поликлинику!

В итоге в понедельник мужа выписали из хирургии 5-й МСЧ. И мы пошли в онкоцентр по полученному направлению. Врач там сказал, что шокирован, как можно поставить диагноз, не имея никаких исследований на руках. А нужно провести гистологию, биопсию, эндосонографию, чтобы понять, что за опухоль, что из себя представляет.

Тогда нас в третий раз отправили в больницу РЖД. 24 декабря 2021 года там провели все процедуры снова под медикаментозным сном.

— А сердце Вячеслава Геннадьевича беспокоило в это время?

— Беспокоило, но мы были сбиты с толку опухолью. Муж — терпеливый человек, списывал всё на переживания, говорил: «Болит, но не сильно». 27 декабря в онкоцентре нам сказали, что по снимкам эндосонографии врачи склоняются, что это не опухоль, а воспалительный процесс, но нужно дождаться результатов биопсии и гистологии.

31 декабря мужу снова стало плохо. Снова болело сердце. Врачи на скорой сказали, посмотрев наши выписки, мол, что вы хотите, у него же онкология, всё болит внутри, вот и сердце реагирует. На наши возгласы, что у нас еще ничего не подтверждено, реакции не было. В больницу нас не повезли. На праздниках ему становилось то лучше, то хуже. Начались уже опоясывающие боли. Как потом нам объяснили, их спровоцировала биопсия, и воспалительный процесс усугубился.

10 января 2022 года нам позвонили из больницы РЖД и сказали, что онкологии у мужа нет, лечиться надо у гастроэнтеролога. И супруг даже немного повеселел. На следующий день мы должны были идти на прием к онкологу в 5-ю МСЧ, чтобы тот уже направил нас к гастроэнтерологу. А утром 11 января ему стало плохо. Он говорил, что болит всё, и была слабость, лил холодный пот. Скорую решили не вызывать, муж сказал: «Зачем? Что они скажут? Всё равно идем вечером к врачу». На праздники к нам из другого города приезжал сын. И вечером после приема врача мы должны были провожать его.

Примерно в 12:45 супруг прилег отдохнуть. Я пошла на кухню — и слышу, он дышит как-то не так. Побежала в спальню. А муж, видимо, приподнялся, когда я прибежала, он уже падал на кровать без сознания. Я начала кричать, на мой крик прибежал из другой комнаты сын. Начал делать отцу искусственное дыхание, а я побежала звонить в скорую и дочери. Я, как и в предыдущие разы, позвонила сначала в частную скорую, но там мне сказали, что у них нет реанимационной бригады и нужно вызывать обычную скорую.

В итоге дочь приехала быстрее скорой. Я звонила 03 несколько раз, мне отвечали, что вызов принят, бригада едет. Мы с дочерью караулили медиков с двух балконов. Приехала скорая только через 50 минут. Всё это время муж был без сознания, сын делал ему искусственное дыхание. А к моменту приезда скорой нам стало казаться, что супруг уже не дышит.

Наконец-то врачи приехали, еще семь минут переодевались в ковидные костюмы. Зачем? Они ехали к человеку с сердечным приступом, а тогда, такое ощущение, все забыли о других болезнях, кроме ковида. Потом медленно (или мне казалось, что медленно) поднялись на этаж, пришли в квартиру. К тому времени муж уже умер. Дефибриллятора у бригады не было. «Заводить» сердце мужу никто не стал. Они лишь констатировали его смерть. Пока врачи слушали и осматривали супруга, с ними находился сын, мы с дочерью сидели в другой комнате. У меня были по локоть искусаны все руки. Я кусала их, чтобы не кричать.

— Что было дальше? Как вы поняли, от чего умер ваш супруг?

— Мы вызвали полицию, мужа забрали на вскрытие. Процедуру провели на следующий день. Акт, согласно всем законам, выдается в течение 40 дней. Выяснилось, что смерть наступала мгновенно. Сердце было увеличено в два раза и весило 768 граммов. Случился обширный инфаркт, произошла сердечная недостаточность. Что привело к увеличению сердца? Медикаментозный сон, переживания и спазмолитики, которые ему давали в больнице. Онкологии нет и не было. У него были возрастные изменения, но при правильном лечении жизнь можно было продлить. Но диагноз поставили неправильный. Но мы не хотим спускать на тормоза ситуацию.

— Куда вы уже обращались?

— В Минздрав. Ответ был такой: «Лечили вашего мужа согласно всем возможным протоколам». Также я направляла жалобу в Минздрав по поводу времени приезда скорой. Мне оттуда позвонили и сказали: «Приоритет у скорой — ДТП, падения с высоты, пожары, всё остальное — в порядке очередности».

Когда стали приходить подобные ответы, дочка позвонила на горячую линию уполномоченного по правам человека — материалы передали в Следственный комитет Кировского района (по месту расположения 5-й МСЧ). Там начали исследовать наши жалобы, несколько раз вызывали на опрос. Возникла необходимость проведения экспертизы лечения. Но для этого все материалы нужно отправить в другой город. Следователь сказал мне, что пригласит, чтобы я подписала соответствующие бумаги. Последний разговор с ним был прошлым летом.

Министерство здравоохранения Самарской области:

— Ранее была проведена проверка оказания медицинской помощи Сидорову В. Г. с привлечением главных внештатных специалистов министерства по различным профилям. В ходе проверки нарушений в организации медицинской помощи Сидорову В. Г. государственными бюджетными учреждениями здравоохранения Самарской области не установлено. Результаты проверки доведены до заинтересованных лиц.

СУ СК РФ по Самарской области:

— По обращению Людмилы Сидоровой проводится дополнительная проверка. Решение по результатам проверки в настоящее время не принято.

Юрист Андрей Карномазов:

— Обращение в Минздрав само по себе не бесполезно для общей пользы, но ей ничего не даст. В лучшем случае привлекут к ответственности виновных. Но я считаю, что это административные разборки, которые не носят кардинального характера. Обращение в Следственный комитет, у нас именно он занимается ятрогенной категорией дел — преступлениями в области медицины, — не бесперспективно, если она представит соответствующие сведения. Будет проведена проверка, будет назначена экспертиза, возможно, будет результат. Обращение в правоохранительные органы имеет минус: контролировать ситуацию женщина не будет. Она только инициирует ситуацию.

Обращение в суд в гражданском порядке с требованием компенсации морального вреда, установления всех обстоятельства — на мой взгляд, самый правильный путь. Решение суда будет таковым, каким будет заключение эксперта. В любом случае будет проводиться судебная экспертиза. Она будет принимать во внимание и медицинскую документацию, и заключение патологоанатома, но придет к самостоятельным выводам. Если придет к выводам в пользу женщины как истицы, то та будет иметь шансы на получение соответствующих выплат. И сможет предъявлять соответствующие требования к Минздраву. И обратиться за возбуждением уголовного дела.

С обращением в суд для привлечения к уголовной ответственности может возникнуть проблема. Никто умышленно до смерти человека не доводил. Будет та или иная степень неосторожности. Вопрос, как будет квалифицировано — как «Оказание услуг, не соответствующим требованиям» или «Халатность» или другая статья, но в любом случае это будет относиться к категории преступлений небольшой тяжести. Срок привлечения к уголовной ответственности — два года. Следствие по таким делам идет долго, суд тоже долго. За год следствие не уложится. И дело будет прекращено за истечением срока давности. Так что, считаю, что уголовное направление не очень продуктивное. С гражданским иском обратиться стоит, сроки позволяют.