«Скорая просто уехала»: 37-летний самарец умер после ухода бригады 03

В Самаре набирает обороты скандал вокруг смерти тяжело больного мужчины. Диагноз 37-летнего Михаила Ланцова — «туберкулез позвоночника». Его мама уверена, что жизнь сына можно было спасти, если бы не равнодушие врачей скорой помощи. Трагедия произошла в конце июня, но только сейчас женщина нашла в себе силы предать огласке эту ситуацию. Мама Михаила Людмила Ланцова рассказала 63.RU о болезни своего сына и о той роковой ночи.

«Врачи сказали, что вместо позвоночника у Миши была каша»

В детстве Миша был обычным ребенком. Он родился в семье врача — медиком был отец мальчика. И мужчина старался по возможности закалять ребенка. Такие «процедуры» нравились и сыну.

— Однажды приезжаю на дачу, снег лежит, а сын (ему тогда было года 4) бежит радостный встречать меня к калитке босиком. Я на мужа: «Как ты не доглядел? Почему он разутый?! Ты же его простудишь!» А он мне отвечает: «Я его закаляю». Я, конечно, очень переживала по этому поводу, ворчала на супруга, — вспомнила один эпизод из детства Миши его мама.

Отец мальчика погиб, когда мальчику было 13 лет. И с тех пор Людмила и Михаил остались вдвоем. Чтобы поднять сына в непростые 90-е годы женщина занялась предпринимательством. Годы шли, Миша рос. Каким-то слишком слабым и изнеженным он не был, болел не чаще других, занимался спортом, увлекался восточными единоборствами.

В 2009 году после развода с женой Михаил оказался на Дальнем Востоке. Там он провел семь лет. Людмила рассказала вкратце, что он работал в порту и постоянно жаловался на холод. Связь с матерью поддерживал регулярно, но о туберкулезе легких, который у него развился после пневмонии, не сообщил.

— Видимо, боялся огорчить, он же знал, что я сумасшедшая мать, я брошу работу (а тогда у меня было два магазина) и приеду на Дальний Восток. О диагнозе я узнала в 2016 году, когда у него уже начались боли в позвоночнике. Это был как гром среди ясного неба! Конечно, я кинулась за ним. Перевезти его с Дальнего Востока в Самару было очень сложно! Ни один авиаперевозчик его не брал, я обращалась во все авиакомпании. Напугана была очень. Мне хотелось быстрее довезти сына до дома и начать лечить, а тут такие проблемы! В итоге согласился только «Аэрофлот». Я выкупила 7 кресел — одно себе и 6 ему, сидеть Миша тогда уже не мог. Его отгородили перегородкой от других пассажиров — так и летели. У сына тогда была температура 39, пролежни, которые уже текли, и мне никто ничего толком не мог сказать и помочь, — рассказала Людмила Александровна.

В Москве самолет до Самары Ланцовым пришлось ждать около шести часов, так как Людмила не хотела перевозить сына в другой аэропорт, а в этом аэровокзале ближайший рейс на Самару был как раз через шесть часов. Всё это время Михаил лежал на лавках в зале ожидания, а время тянулось бесконечно. Но прилетом в родной город мытарства семьи не закончились.

— Чтобы довезти Мишу до дома, мне пришлось нанимать частную перевозку. Дорога из Курумоча на 116 км обошлась в 16 тысяч рублей, — вспомнила женщина.

Впереди Михаила и его маму ждали бесконечно долгие недели лечения.

— Несколько месяцев мы пролежали в противотуберкулезном диспансере. Сначала в легочном отделении — лечили туберкулез легких, потом уже из легочного Мишу перевели в другое — и начали лечить туберкулез позвоночника. Так я узнала, что бывает, оказывается, туберкулез разных органов, а не только легких. В 2017 году мы получили квоту на операцию в Питере, — рассказала мама Михаила.

В больнице мать и сын провели вместе больше четырех месяцев, мужчина перенес три операции. Людмиле разрешили жить с сыном в палате, потому что она помогала санитаркам мыть полы, подмывать лежачих больных, разносить еду.

— Врачи рассказали, что когда разрезали Мишину спину, то увидели вместо позвоночника буквально кашу — целыми были только четыре позвонка. Ничего нельзя было сделать. Хирурги вычистили эту кашу, удалили одно ребро, сделали из него импланты, вставили в позвоночник титановую решетку, чтобы руки работали. А вот пятки Мишины буквально прилипли к ягодицам — были согнуты в коленях, разлепить я их никак не могла. Это была мука и для него, и для меня. Оба сильно переживали, — поделилась воспоминаниями Людмила Александровна.

«Почему врач скорой помощи не оказала никакой помощи моему сыну?!»

После возвращения из Санкт-Петербурга Ланцовы попытались привыкнуть к жизни в новых условиях. Удавалось непросто. Людмила была вынуждена оставить работу и заняться уходом за сыном, а он ему требовался практически ежеминутно. Тогда они обитали в коммунальной квартире на втором этаже пятиэтажки без лифта. И невысокая хрупкая женщина просто физически не могла спускать взрослого мужчину на улицу.

— Я просила для нас специализированное жилье, куда селят паллиативных больных, но нам сказали, что не положено. Пришлось продать комнату и купить однокомнатную квартиру на другой улице. Мы жили на две пенсии — моей и его по инвалидности (у Миши была первая группа) — и позволить себе чего-то большего не могли. Лекарств ему требовалось очень много — пил по 40 таблеток в день. В районной поликлинике нам выдавали морфин, за что я очень благодарна врачам и медсестрам. Ходила за таблетками раз в неделю. А теми лекарствами, которые не могли купить, обеспечивал благотворительный фонд «Евита», в котором заботились о Мише, несмотря на то, что фонд для детей, а он уже взрослый, — отметила Людмила Ланцова.

Так мать с сыном и жили. По словам Людмилы, у Михаила не работали ноги, но прекрасно работала голова. Мужчина много времени проводил в интернете, там он познакомился с девушкой, подыскивал материалы для ремонта в новом жилье, читал про выписанные лекарства, изучал варианты своего возможного восстановления.

— Мише было интересно жить, он руки не опускал. А однажды загорелся найти клинику, где ему поставили бы силиконовый позвоночник. Через Москву нашли два варианта — в Израиле и в Германии. В Израиле сказали сразу, что пациентов с туберкулезом они не берут. А в Германии назвали такую баснословную сумму — 3000 не то евро, не то долларов. А где их было взять?! Поэтому пришлось смириться и довольствоваться тем, что предлагают в России, — вспомнила то время женщина.

Состояние Михаила в целом было стабильное.

— Нам, конечно, сказали, что позвоночник новый не вырастет, но о том, что это болезнь смертельна, никто не говорил. Он бы жил да жил, ухаживать ведь было кому. Тем более за 10 дней до смерти он сдавал анализ крови и мочи — и они были хорошие, такого исхода ничего не предвещало, — подчеркнула с горечью Людмила Ланцова.

Первый приступ с ее сыном случился в 2019 году.

— Он потерял сознание, начал биться руками от стены, кричать. Я испугалась за него невероятно. Вызвала скорую, врачи приехали, осмотрели его, сделали какой-то укол — и он отошел. Второй такой же приступ случился в 2020 году. И снова медики скорой помощи сделали укол — и он пришел в себя. К сожалению, не запомнила название препарата, — корит себя Людмила.

Роковой приступ случился вечером 29 июня. По словам Ланцовой, ее сын снова потерял сознание, стал биться, стучать руками в стены, кричать, рычать, как медведь, высовывать язык до подбородка.

— Я пробовала давать ему воды, маленькие кусочки арбуза, но потом поняла, что этим не помогу. Вызвала скорую помощь. Машина приехала быстро. Пришли две девушки — врач и медсестра. Я дала врачу документы, где написан диагноз Миши, какие препараты он принимает. Врач довольно жестко мне сказала: «Я работаю 24-й час, я очень устала, рассказывайте». Ну я и рассказала, как могла, даже не помню, что говорила, сама волновалась очень. Михаилу измерили давление — 90 на 60, чуть ниже, чем обычно, и на этом всё, — со слезами вспомнила события той роковой ночи Людмила Александровна.

Дальнейший диалог с врачом навсегда останется в памяти женщины:

— Врач спросила: «Вот мы его сейчас увезем на обследование, а как вы поедете назад? Обратно мы не возим». Я ответила, что придумаю что-нибудь. Врач снова задает мне вопрос: «А кто его понесет в скорую?» А на улице не было ни одного мужчины. Я никого не знаю в этом доме, не знаю, в какие двери стучатся, и меня никто не знает. Я растерялась и спрашиваю у нее: «Что же мне делать?» Она мне ответила: «Я не знаю. Что я могу сделать, если он на морфине». И они ушли. А я ведь не просила обезболивать, хотела узнать причину приступа и принять меры.

Михаил прометался по кровати до утра. Около пяти часов он начал затихать, Людмила Александровна почувствовала неладное и еще раз вызвала скорую. По приезду медики сделали мужчине кардиограмму — и аппарат показал ровную полоску. Сердце Михаила остановилось.

— Ведь в двух предыдущих случаях врачи смогли же его спасти! Я уверена, что и в этом случае ему можно было помочь. Может быть, надо было врачу на первой скорой вызвать реаниматологов, кардиологов, если сама не разобралась в ситуации. И еще вопрос — почему же на скорой помощи у врачей такая нагрузка, что к концу смены они не могут адекватно оценить ситуацию и помочь людям?! И еще интересует, почему в Самарской области нет паллиативной скорой помощи для взрослых, она же необходима, — задалась вопросом Людмила Александровна.

Теперь женщина не представляет, как будет жить дальше — с сыном они были очень близки.

— Во всем городе мы с ним вдвоем. Все родственники, когда я работала на хорошей работе и помогала им, были рядом. А в последние годы даже не звонят. Мы были близки с Мишей духовно, я во всем с ним советовалась. И он без меня не мог. Если я уходила и где-то задерживалась, то он звонил и спрашивал: «Мама, ты где? С тобой ничего не случилось?» Он знал, что у меня больная спина и всё время волновался за меня, целовал мои руки. Миша был очень добрый, готов был отдать последнее, чтобы помочь друзьям, даже уже когда болел, — не сдержала слез Людмила Ланцова.

Она призналась, что до сих пор не может выкинуть папки с историей болезни сына и оставшиеся лекарства.

— Не могу предать его память, — говорит убитая горем мать.

«Мечтал погулять по набережной с красивыми девчонками»

— В связи с появлением информации о неоказании помощи пациенту сотрудниками службы скорой медицинской помощи, специалисты министерства начали проверку, — сообщили в Министерстве здравоохранения Самарской области.

Прокомментировала ситуацию и исполнительный директор благотворительного фонда «Евита» Ольга Шелест:

— Многие медики не знают, чем помочь паллиативным пациентам. Поэтому мы постоянно говорим о том, что в Самарской области нужен хоспис, в котором умирающие пациенты и их близкие смогут достойно встретить смерть, подготовиться к этому и в трудную минуту найти поддержку у тех, кому не всё равно. Паллиативная помощь всё же отличается от медицинской, в этом нет сомнений.

Знала Ольга Шелест и Михаила. Вот что Ольга рассказала о мужчине:

— Мы с Мишей виделись несколько раз, я приезжала к ним гости. Он мечтал погулять по набережной в окружении красивых девчонок. Но и это было ему недоступно. Мы так и не смогли найти волонтеров, которые вынесли бы Мишу на улицу, довезли бы до набережной, уложили бы на коляску и прокатили. У Миши было потрясающее чувство юмора. В нашем чате «Ты не один» он тоже был, хотя там только мамы паллиативных детей. И иногда он объявлялся там с шутками и словами поддержки.