«Архиерея просили сказать, что ничего не было: что рассказывают самарцы о легендарном стоянии Зои

Вот уже почти 70 среди жителей Самары ходят рассказы о загадке, которая так и осталась неразрешенной. Это так называемое стояние Зои. До сих пор нет единого мнения, что же произошло в доме на улице Чкалова зимой в середине 50-х годов. Уже нет в живых и свидетелей тех таинственных событий. Но остались их рассказы о «чуде, позорящем коммунистов». Часть из них до нас всё же дошла.

Согласно общепринятой в народе версии, в праздничные дни на границе 1955 и 1956 годов в доме № 84 на Чкалова отдыхала группа молодых людей. Среди них была некая Зоя Карнаухова, работница завода имени Масленнкова (ЗИМ). Все ее друзья и подруги разбились на пары, и только девушка осталась одна. По одной из версий, она ждала своего жениха по имени Николай, но он опаздывал.

Когда начались танцы, Зоя сняла со стены икону Николая Угодника и начала кружиться с ней. Но через несколько мгновений она застыла, словно вросла в пол. Девушку нельзя было сдвинуть с места, и икону тоже нельзя было взять из рук. При этом сердце Зои билось, но она не подавала никаких признаков жизни.

Стояние Зои продлилось 128 дней. Ожила окаменевшая девушка на Пасху. Одни мифотворцы утверждают, что за несколько дней до этого в дом заходил священник, который смог взять у нее из рук икону. И даже называют его имя — отец Серафим. Другие уверены, что к грешнице приходил сам Николай Чудотворец.

При этом все эти подробности стали расходиться в народе спустя несколько десятилетий после самих событий. В советское время не было известно ни имя девушки, ни ее место работы, ни факт про опоздавшего жениха, ни обстоятельства, при которых у нее из рук взяли икону. Знающие люди говорят, что версий, кто же был этот отец Серафим, было аж три. Также до сих пор нет единого мнения, когда началось стояние: на Новый год или на Рождество.

Известно имя хозяйки квартиры — Клавдия Петровна Болонкина. Однако она на вечеринке не была и якобы сама узнала обо всем от незнакомой ей старухи, которая подошла к ней на улице и попросила показать ей чудо. Эти сведения подтверждают слова соседа Болонкиной Владимира Чегурова. Кстати, он также утверждал, что и девушки-то никакой не было.

— Вечером 17 января я пришел с работы и увидел у ворот двух соседок. Одна из них была Фоминова Екатерина из квартиры № 3, вторая — Болонкина. Соседки стояли и разговаривали с какими-то двумя старухами. Что это были за старухи, я не знаю — раньше я их никогда не видел. Тут мне Болонкина и говорит: «Вот эти женщины пришли ко мне и хотят посмотреть какую-то каменную девушку, стоящую в зеленом доме. Я им говорю, что у меня ничего и никого нет, а они не верят. Якобы на этот счет на какую-то блаженную Аграфену снизошла Божья благодать». Я, наверное, вскоре забыл бы об этом случае, если бы на другой день, 18 января, с самого раннего утра у нашего двора вдруг не стали собираться люди. Сначала они просто стояли снаружи и смотрели, но потом стали заходить и во двор. Они ходили, все осматривали и спрашивали жильцов: «А где же окаменевшая девушка?». Когда об этом стали спрашивать и меня, я им сказал: «Видел в своей жизни немало дураков, но чтобы их сразу столько собралось в одном месте, я и подумать не мог». Однако любопытные все прибывали, — пересказывает слова ныне покойного Чегурова самарский журналист Валерий Ерофеев.

По словам соседа Болонкиной, любопытные самарцы вскоре перешли к активным действиям и начали заходить в квартиры и прихватывать на память у жильцов ложки, вилки, чашки и даже одежду.

— Тогда мы перестали открывать любопытным двери. В результате люди стали лезть в окна, а некоторые из них и вовсе разбили. Тогда мы решили, что любопытных не нужно пускать даже во двор. А уже на следующий день, 19 января, я утром заглянул в окно — и ахнул. Мамочка родная! Там уже собралось несколько тысяч человек, и все рвались в наш двор. Вы не поверите, но из-за толпы прекратилось трамвайное движение по улице Арцыбушевской, а троллейбусное — по улице Чкаловской. Кстати, начиная с этого дня, я в течение недели не мог ходить на работу, потому что днем и ночью оборонял свой дом от толпы любопытных, — вспоминал в беседе с Валерием Ерофеевым бывший жилец дома № 84 на улице Чкалова.

Тем не менее за несколько дней история разлетелась по городу и вызвала интерес не только обывателей, но и авторитетных лиц. Еще один свидетель тех событий — Андрей Андреевич Савин, работавший в 50-е годы секретарем Куйбышевской епархии.

— Покойный ныне Андрей Андреевич Савин говорил совершенно точно, что владыке Иерониму Захарову, который на тот момент был правящим архиереем, звонили из обкома партии. Попросили, чтобы он выступил с амвона и успокоил народ, сказал, что все это ерунда. Он согласился, сказал, что церковь тоже против лжечудес, и попросил только одну малую малость: допустить туда его или кого-то из священников — лично засвидетельствовать, что там нет ничего. Но почему-то по такой достаточно простой схеме никто не пошел. Ответили, что перезвонят, и перезвонили через три дня. Сказали, что уже ничего не надо. Это к вопросу о том, пускали ли туда священников, — рассказывает руководитель отдела по взаимодействию со СМИ Самарской епархии, ректор Самарской духовной семинарии Максим Кокарев.

Как говорят самарские старожилы, вскоре дом и окрестности заполнили милиционеры. Внутрь дома зевак не пускали и даже в окна заглядывать не давали. Ажиотаж среди местных был немалый. Вот что написал нам наш подписчик о том времени:

— В 1956 году мне было 9 лет. Взрослые в то время много говорили, что произошло на Чкаловой. И, как мне показалось, с испугом. Мы с друзьями подошли к дому, на входе стоял милиционер, нас не пустили. Рядом с домом толпилось человек 20–30, их тоже не пускали. Мы заглянули в окна, занавески закрыты, но не плотно. В окне мелькнуло несколько милиционеров. Потом они вышли и отогнали нас от окон. Наверное, все это правда.

При этом повышенный интерес к дому на Чкалова члены партии объясняют «неумным поведением милиции» и любопытством. А потом в «Волжской коммуне» опубликовали фельетон, высмеивающий веру жителей Куйбышева в историю об окаменевшей девушке. Тогда же в народ ушло другое название этого феномена — «чудо, позорящее коммунистов».

Каких-то документальных свидетельств, подтверждающих историю чуда на Чкалова, нет. Все «доказательства» — это слова жителей Куйбышева, рассказанные своим родственникам, коллегам или знакомым, и дошедшие из уст в уста через года. Самих вероятных очевидцев «стояния» уже нет в живых. Да и самой Зои тоже, если она, конечно же, вообще существовала.