«Узнал о Победе из шифровки»: история самарского фронтовика — капитана секретной службы

«Была страшная гроза, я плакал навзрыд», — таким запомнился трехлетнему Михаилу Маслянцеву день, когда его отца забрали на фронт. Виктор Маслянцев сел на паровоз «Щука» там, где сейчас стоит ТЦ «Гудок», и вернулся только в 1946 году. Однако живыми суждено было прийти с войны не всем членам семьи Маслянцевых. Мы поговорили с Михаилом — сыном фронтовика и вместе прочитали письма с воспоминаниями отца и расшифрованными секретными телеграммами, которые Виктор Маслянцев получал первым по долгу службы.

«Папа уехал на фронт на "Щуке"»

— Моего отца призывали в возрасте 27 лет после окончания Куйбышевского индустриального института 4 октября 1941 года. Мне было всего три года, когда я провожал его на войну. Была страшная гроза, лил дождь, я начал плакать навзрыд. Мне говорила мама: «Сынок, не плачь, папа едет на фронт защищать нашу родину, он вернется». Помню место, где стоял паровоз «Щука». За него цепляли вагоны, которые назывались «телятниками», потому что в них перевозили домашний скот. А всю войну они служили средством для доставки солдат. Он уехал в поселок Усть-Орда, где формировались войска. А отправная точка была, где 6-й тупик — сейчас там ТЦ «Гудок».

— Подробности о том, как отец прошел войну, я узнал уже в зрелом возрасте. В 1964 году я был капитаном на Байконуре. К нам приехал главнокомандующий ракетными войсками стратегического назначения Николай Крылов. Он мне вручил награду, задержал руку и что-то как будто вспоминал. А мой отец в этот момент сидел в зале. Потом он спросил меня: «А Николай Иванович у тебя ничего не спросил? Ведь я у него был шифровальщиком в штабе 21-й армии вплоть до конца боевых действий». У отца была специальность — шифровальщик. Он получал засекреченные сообщения в ходе войны. В декабре 1984 года, предчувствуя близкую кончину, он написал письмо о том, что ему пришлось пережить в военные годы, — рассказал Михаил Маслянцев.

Публикуем самые яркие выдержки из дневника памяти Виктора Маслянцева.

«В шифровках раскрывались потрясающие новости»

— Во время ВОВ я работал помощником 8-го отдела штаба 21-й армии. Мне довелось участвовать в боях с немецко-фашистскими захватчиками: на Западном фронте — в направлении от Москвы на Малый Ярославец, Ельню, Красный, Смоленск, Оршу. На Ленинградском фронте было Выборгское направление, на 3-м Белорусском фронте — Эстония (Таллин), Восточная Пруссия, на 1-м Украинском фронте: Польша, Германия. А закончил войну в Чехословакии.

— Самые последние дни войны я находился в штабе корпуса, входящего в состав войск 21-й армии, замещал погибшего во время бомбежки начальника шифровального отдела. И вот 6 мая 1945 года, когда еще никто не знал, когда и как закончится война, хотя все чувствовали приближение, — советская земля была уже полностью очищена от фашистской нечисти. Нам поступила шифровка с грифом «совершенно секретно» и требованием расшифровать лично начальнику шифровального отдела. Я немедленно сел за работу, и каково было мое удивление, когда цифра за цифрой шифровки раскрывались потрясающие новости. Сообщалось, что в ночь на 1 мая 1945 года наши войска на фронтоне Рейхстага водрузили Красное знамя — Знамя Победы, назначен день и час прекращения огня по всей линии фронта. И что с самого утра велись переговоры о безоговорочной капитуляции немецких войск. Дальше с телеграфа одна за другой полились еще шифровки, которые раскрывали картину берлинских событий во всех подробностях. В них говорилось, что еще 21 апреля 1945 года в столице фашистской Германии полностью остановились все предприятия, израсходованы все запасы каменного угля, прекратилась подача электроэнергии, газа, воды. В городе началась паника. А еще в одной шифровке говорилось, что положение противника стало безнадежным. Видя безвыходность своего положения и неминуемую кару за свои преступления перед человечеством, Гитлер 30 апреля 1945 года покончил жизнь самоубийством, оставив завещание. В нем он передавал всю полноту власти гроссадмиралу Деницу, человеку, стоящему близко к кругам военно-промышленного комплекса, убежденному нацисту, поставившему цель: во что бы то ни стало сохранить фашистскую Германию с ее военно-промышленным потенциалом.

По словам фронтовика, в следующих шифровках говорилось, что рано утром 1-го мая 1945 года в расположение частей 8-й гвардейской армии в Берлине, которой командовал прославленный герой Сталинградской битвы генерал-полковник Василий Чуйков, прибыл для переговоров начальник генштаба сухопутных войск генерал немецкой пехоты Кребс.

В более поздних шифровках было сказано, что вслед за Гитлером покончил жизнь самоубийством ближайший его помощник — Геббельс. Вслед за ним пулю пустил себе и Кребс.

Виктор Маслянцев вспоминал, что расшифровывали все телеграммы с непередаваемым трепетным волнением и гордостью за свой народ.

В шифровках сообщались место и время встречи с представителями немецкого командирования для документального оформления капитуляции фашистской Германии; ответственные лица за прекращение огня по всей линии фронта. И, наконец, в шифровках говорилось, что 9 мая 1945 года в 4 часа утра по московскому времени по всем радиостанциям Советского Союза будет передано правительственное сообщение о конце войны, а день 9 мая будет объявлен всенародным праздником Днем Победы.

«Все стреляли в воздух!»

Одного помощника я оставил дежурить, а с другим решил немного отдохнуть. За эти волнующие, напряженные дни я не спал более 2 суток, и, когда наступила разрядка напряжения, я не помню, как заснул крепким, спокойным сном. Много ли я спал, мало ли — не знаю, но вдруг слышу сквозь сон беспорядочную стрельбу... Приобретенный за долгие годы войны инстинкт самосохранения заставил выскочить как на пружинах... Смотрю — в комнате никого нет. Хватаю пистолет, выбегаю во двор и все еще не соображу, что сегодня самый счастливый день. Сегодня в 4 утра по всем радиостанциям объявили, что война кончилась. У ворот я встретил наших ребят, которые с радостными лицами стреляли из автоматов вверх. Увидев меня, ребята закричали: «Товарищ капитан! Война кончилась! Победа!!!» И мы крепко обнялись и поцеловались. Все, кого застала эта счастливая минута, не сговариваясь, стреляли вверх — кто из автомата, кто из пистолета, кто из пулемета и даже из 45-миллиметровой противотанковой пушки, отдавая салют долгожданной Победе. Офицер штаба — полный, грузный человек, полковник по званию, бегал по улице от одной группы людей к другой и упрашивал: «Братцы, братцы! Полегче!» Потом, видя бессмысленность уговоров, остановился, махнул рукой и сам, как мальчишка, начал стрелять из пистолета вверх, — пишет фронтовик.

9 мая 1945 года в 08:00 в части, где служил Виктор Маслянцев — под Беутеном в 150 километрах от Берлина, был торжественный митинг.

— А уже в 09:00 корпус в составе войск 21-й армии в спешном боевом порядке был направлен на уничтожение одной военной группировки немцев, которая не пожелала подчиниться приказу Деница о безоговорочной капитуляции и с боями отходила в сторону Чехословакии.

«До сих пор помню запах чернил немецкой ручки»

По словам сына шифровальщика, из всех братьев на фронте погиб только Николай Маслянцев.

— Мне он запомнился совсем мальчишкой в 43–44-м годах. Мне самому на тот момент было 5 лет. Мы охраняли вместе школьные бахчи в Кинеле. Когда началась война, ему было всего 16 лет. Его направили под Ковель с бандеровцами. А те совершили налет на эшелон. Красноармейцев расстреляли — Николай погиб вместе со своими товарищами. Он даже не успел повоевать. Маме сообщили: «Ваш сын погиб 9 апреля 1944 года. Похоронен с отданием воинских почестей на северной окраине города Ковель Волынской области Украины. Брат Владимир был танкистом, а закончил войну в звании майора. Алексею на момент начала войны был 21 год. На фронте он получил ранение руки и был уволен со службы. После войны, несмотря на изуродованную руку, был прекрасным столяром.

Мы очень ждали отца, но сразу после окончания войны он домой не вернулся. Его отпустили только в начале 1946 года. Он уволился с должности руководителя шифровальной службы. На тот момент он был в Харькове. Отец приехал из армии, привез нам с братом отрезы ткани на костюмы, шариковую ручку немецкую — как сейчас помню запах этих чернил. А еще подарил механическую мышку, которую тянешь за хвост — она идет. Но самое главное: он привез продукты, которые он еще тогда мог получать по пайку: сахар, сгущённое молоко, колбасу. Ее удивительный запах помню до сих пор. Отец и дня дома не сидел, его приняли на работу инженером в институт «Гипровостокнефть».