Геннадий Белимов, академик академии информациологической и прикладной уфологии: «Есть ощущение, что уникальные дети нашей стране не нужны»

Геннадий Белимов признает, что его считают лишь лжеученым: многомерность мира академическая наука не признает. Тем не менее, множество читателей со всей страны раскупают книги Геннадия Степановича, которые выдержали уже не одно издание. Людям по-прежнему интересно прикоснуться к необъяснимому. Tolyatty.ru академик академии информациологической и прикладной уфологии, руководитель волжской группы по изучению аномальных явлений, писатель, член союза журналистов России, доктор философии, член международной академии информатизации, по основной специальности – физик-радиоэлектроник и житель Волгограда рассказал о том, что на самом деле происходит с детьми индиго.

– Геннадий Степанович, вы издали одиннадцать книг на уфологическую тематику и три – о детях индиго. Как вы пришли к изучению необычных явлений?

– В 39 лет я прочитал, что в 40 многие мужчины меняют мировоззрение. И меня эта фраза зацепила: я ничего не собирался менять, успешно делал карьеру на оборонном заводе (окончил Томский университет по специальности «радиофизик» – никакой мистики в этой профессии не присутствует). Я был продуктом своего времени, и когда в газете «За рубежом» писали, что на западе увлеклись изучением НЛО, считал, это делали, чтобы отвлечь рабочий класс от борьбы с капитализмом. Но по природе я очень любознателен. И всегда участвовал в походах, экспедициях. Мне хотелось рассказать о них, и так выработался мой стиль корреспондента. В 1985 году пошел в экспедицию к Тунгусскому метеориту. Там, у костра, услышал самые разные рассказы и гипотезы: об НЛО, серебристых облаках, версии появления Тунгусского метеорита, о реинкарнации, о биорамках. Поначалу думал, что аспиранты и доктора наук, что были в экспедиции, разыгрывают меня, журналиста. И уходил в палатку и там превращался в большое ухо: без меня рассказывали еще более невероятные вещи. Столько всего услышал, что фраза о смене мужчинами менталитета в 40 лет на мне подтвердилась полностью. Лишь через два года я разложил все по полочкам и осознал, что есть целый пласт знаний, которые скрывает академическая наука, занимающаяся только трехмерным миром. И я решил: если есть эти эзотерические знания тысячелетней давности – надо о них рассказывать людям. Уже 26 лет исследую темы необычного.

– В качестве вашей главной специализации указывают уфологию…

– Защитил диссертацию в академии информациологической и прикладной уфологии, и официально я доктор философских наук, но отношусь к лжеученым. Или слишком далеко прошел вперед.

После экспедиции к Тунгусскому метеориту я плавно вошел в пласт знаний, который скрывали или о котором не рассказывали, потому что боялись показаться не в своем уме. Небольшой период времени «гонялся» за НЛО. Набрал статистику, выпустил первую брошюру в Волгограде – «НЛО над Поволжьем», и понял, что они существуют, что нам давать их возможности нельзя, потому что мы используем это на уничтожение себе подобных и погубим мир. Также в 1994 году устанавливал с помощью медиума контакты с иным разумом. И сейчас в интернет можно набрать «Реальный контакт с тонким миром» и найти видеосеанс, который идет 120 минут. (Всего же мы записали 140 аудиокассет). Во время этого контакта иной разум, энергетический, рассказывал о жизни после смерти. С его слов 15 тысяч лет назад мы пошли по телесному трехмерному пути развития и пока живем, хотя другие такие цивилизации (лемурийская, атланты) погибли. Эти контакты проводили четыре года, набрали много информации. Но в 90-е появилось много изданий подобного рода и я посчитал, что наши контакты на их фоне не интересы.

В общей сложности у меня были разные увлечения.

– Но как вы пришли к теме детей индиго?

– Я бывал в аномальной зоне возле Жирновска и 2003 году встретил там мальчишку – Бориску, которого местные прозвали Бориска-Марсианин. Друзьям он рассказывал про то, как жил на Марсе, летал на Землю во времена Лемурии (он был командиром корабля). На Марсе произошла катастрофа – планета потеряла свою атмосферу. Оставшиеся в живых люди перешли на другие планеты, скорее всего на Землю (возможно, их проявление – это красная раса) или сейчас находятся внутри Марса. На нем осталась секретная станция, которая продолжает угнетать оставшееся в живых население, и эту станцую, по мнению мальчика, надо взорвать. Я почувствовал за этим рассказом ребенка правду и потом специально приехал к Бориске в Жирновск. Оказывается, как только этот ребенок научился говорить, в 2–2,5 года, он только и рассказывал родителям и окружающим о том, какая жизнь была на Марсе, как в Лемурии погиб его друг, что они должны были зарядить для солнечной системы Юпитер в качестве второго солнца. В 12 лет Бориску познакомили с доктором биологических наук Петром Горяевым, который расшифровывал геном. И ему мальчик рассказывал, что у марсиан было 12-спиральное ДНК. И уверял, что когда-то мы тоже перейдем на него. Для школы мальчик оказался проблемой: он был очень непосредственен, делал замечания педагогу, что тот неправильно учит…

Словом, от Бориски я получил много информации, написал о нем в книге и не думал, что мне придется возвращаться к этой теме. Но пошли отклики от родителей, взрослеющих детей индиго. Я начал вести переписку и у меня стал собираться архив по детям индиго. В итоге написал первую книгу «Дети индиго в России». А потом встретил Надежду Теплову.

– Это с помощью ее дневников вы написали книгу «Индиго: небесный легион спасения»?

– Да. Она прочла мое издание «Пришельцы среди нас», написала мне, что я описал разные контакты с иным миром, но про ее случай ничего не сказал. Она обучалась в небесной школе по ночам, тонким телом. В свой дневник она записала 18 ролевых игр. Например, на тему Великой Отечественной войны, цунами, переселения с одной планеты на другую, спасения Марса. Ребят учили спасть человечество в тяжелых ситуациях. В группе, где обучалась Надя, было еще трое парней 15–17 лет. (Впоследствии они стали учиться в одной школе, за одного из мальчишек Надя вышла замуж). Мне девочка написала, потому что чувствовала: обстановка в мире такая, как в ее снах – словно перед форс-мажорной ситуацией на Земле.

– Чем дети индиго отличаются от вундеркиндов?

– Гении и вундеркинды были всегда, и они двигали нашу цивилизацию вперед. Но дети индиго не относятся к ним. Потому что помимо быстромышления, помимо того что у них одинаково работают правое и левое полушария, они наделены экстрасенсорными качествами. Например, могут телепатически разговаривать с кем-то, в том числе со своими неземными наставниками.

– По каким признакам вы выделяете детей индиго?

– Они имеют необычную ауру – цвета индиго. У рожденных после 2000 года, могут преобладать фиолетовые, желтые цвета. У них развито космическое мышление. Бывают контакты с пришельцами. Они обучаются в ночных школах иных миров. Это генетически трансформированные подселенцы. Они знают о реинкарнации, зачем пришли на Землю (считают, что должны помогать людям), подчас сами выбирают родителей, хотя бы маму. Примерно знают свою судьбу. Они знают то, что не должны знать из своего жизненного опыта – за это их называют маленькими мудрецами. Оба головных полушария развиты одинаково. Обладают феноменальной памятью. Спят мало. У них трудный характер, потому что понимают многое вокруг, чувствуют плохих и хороших людей. Они честны – не могут врать. Не признают авторитетов, предпочитают свободу выбора. Технологически продвинуты. Им бесполезно преподавать классическими методами – они быстро все схватывают и им скучно – многие плохо учатся в школе. Но некоторые – блестяще.

– Для себя вы решили, кто это – дети индиго?

– Я понял, что это какой-то эксперимент высших сил. Они стали равномерно впрыскивать в наше общество детей индиго во всех странах мира с 60-х годов. Например, в 1985 году советских тогда специалистов пригласили китайцы. Они заметили тенденцию: рождаются умные дети с экстрасенсорными способностями. Наши специалисты протестировали этих детей и порекомендовали профили: кому-то – художественное творчество, кому-то – дипломатию и так далее. Через пять лет россияне попросили визы в Китай – посмотреть как дети подросли, но их не пустили: детьми занимаются спецшколы. Не потому ли сейчас Китай так бурно развивается? Может, уже индиго начинают вносить свою лепту?

У нас же, например, на ТВ больше передач о детях инвалидах, о том, какие они замечательные. Да, так мы воспитываем толерантность и доброту, но инвалиды не двинут цивилизацию вперед. А дети индиго могут это сделать, если будут востребованы, если с ними будут заниматься. Но о них очень редко говорят – как будто это табу. Даже церковь восприняла их плохо.

– А как вам пришла идея показать наш мир глазами детей индиго в своей книге?

– Мне подала эту идею фотограф София Бланк. Она предложила написать, как нас и наш мир воспринимают эти необычные ребята. Оказалось, что они не помешаны, в отличие от нас, на деньгах и снисходительно относятся к тому, что нам нужны материальные ценности. Вообще, они относится к нам как к недорослям. Эти дети знают, что мир многомерен, но не знают как это доказать, и говорят: растите до нашего уровня. 20–25% детей индиго помнят свои прошлые жизни на других планетах. И помнят мироустройство на них: нет разделения на страны, есть совет мудрейших и правительство планеты, нет борьбы за сырье – потому что все объединились. Мы же по-прежнему обособленны, к тому же нас разделяют религии – все это ведет к войнам. По словам детей индиго, на их прошлых планетах многомиллиардное население и, тем не менее, оно не испытывает проблем с питанием – нашли возможности автотрофного питания. И, думаю, сейчас все делают для того, чтобы земляне деградировали и вовсе не Америка или тайное правительство, а другие паразитирующие цивилизации, которые используют нас в качестве энергетического корма.

В целом же эту книгу можно назвать исповедью изгоев. С индиго очень сложно. В школах, как правило, их плохо воспринимают и учителя (потому что задают каверзные вопросы и с ними трудно справиться) и сверстники (нет взаимопонимания).

– А как складывается дальнейшая судьба детей индиго?

– Пока они не оправдывают ожидания. Я наблюдал, как они растут и чего достигают. Возможно, лишь в культуре и искусстве реализуют себя хорошо. Например, Ирина Винер считает, что тренирует исключительно детей индиго. Но в основном эти дети теряются в жизни. Тот же Бориска-Марсианин, живший одно время у доктора физико-математических наук и увлекавшийся гравитационными кораблями, сейчас в Москве, ему 16 лет, и он лишь играет в компьютер. Прежде его не выгнали из школы лишь потому, что он мог сделать небольшое усилие над собой и получал по всем предметам «отлично». Но этим летом его мать заставила пойти в училище на медбрата… Без высшего образования индиго вряд ли чего-то добьются.

Также в Москве живет Джонатан Кимельфельд. Он рассказывал, что жил на Юпитере, где комфортная температура – 50–60 градусов и здесь он мерзнет; помнил другой язык. С девяти лет мальчик писал талантливые эссе, издал две книги. В 13 лет его назначил заместителем редактора подросткового журнала «Свой формат». А в 16 лет он ушел оттуда – не захотел писать на попсовые темы.

Надя Теплова стала переводчиком, у нее также два ребенка индиго.

Девочка Лора окончила педуниверситет, уехала в Германию. Сейчас ей 22 года, она работает гувернанткой и учится бесплатно на психолога – думаю, это правильный путь, потому что она многое экстрасенсорно чувствует и понимает в наших фобиях и проблемах.

Катя Черкасова (видела домовых и органы людей – лечила), вышла замуж за француза, родила сына, которого в итоге отобрал отец. Евгений Зубков от небольших заработков в Волжском в 7–8 тысяч уехал в Москву. Потом – в Тайланд, в русскоязычную фирму. Не приживаются здесь дети индиго, не нужны они здесь.

Общее ощущение – что ребята эти брошены, их феноменом не занимается педагогическое сообщество. Однако его часть выступила против концепции российской национальной системы выявления молодых талантов, потому что она предлагала давать детям гранты и обучать в обычных школах. Среди зависти и тычков, с теми же преподавателями! Также концепция предлагала ликвидировать лицеи, гимназии и спецшколы, в том числе школы математика Колмогорова, открытые в 1963 году в Киеве, Москве, Ленинграде и Новосибирске. Ощущение, что дети со сверхспособностями в нашей стране не нужны, а обычных дебилизируют с помощью ЕГЭ – учат ставить галочки на запоминание, а не мыслить.