Татьяна Булгакова, начальник отдела по делам несовершеннолетних Автозаводского района Тольятти: «Трудных детей не бывает. Бывают трудные взрослые»

Начальник ОДН Автозаводского района Татьяна Булгакова попала на работу в милицию случайно. Как говорит сама героиня рубрики «Персона недели», она пришла в эту сферу деятельности из–за личной трагедии. Однако ни о чем не жалеет и уже 17 лет руководит самым крупным отделом по делам несовершеннолетних по всей России. По словам Татьяны Булгаковой, в ОДН района состоит 1 139 детей. Всего же, по официальным данным, на территории самого крупного района проживает 86 тысяч 300 несовершеннолетних тольяттинцев. Татьяна Булгакова рассказала Tolyatty.ru о проблемах детей, которые попадают в трудные жизненные ситуации, и развенчала несколько мифов, связанных со словосочетанием «трудный подросток».

– Татьяна Юрьевна, прошло ровно полгода с момента введения, так называемого комендантского часа для подростков на территории губернии. Можно ли говорить о том, что этот закон как–то реально повлиял на поведение молодых людей в ночное время?

– Я не хотела бы его называть «комендантский час». Правительство РФ вынуждено было принять этот закон, чтобы усилить ответственность родителей за воспитание и содержание своих детей. Все субъекты РФ работают по нему уже 1,5 года. Мы начали работать с 1 июня 2010 года. Закон запрещает детям, не достигшим 16–летнего возраста, находиться в ночное время без сопровождения родителей или законных представителей в общественных местах. Это связано с тем, что много преступлений совершается на улице в ночное время. И часто жертвой правонарушений становятся дети. Совершаются эти преступления, поскольку мы, взрослые люди, оставляем своих детей без надлежащего контроля. За время действия закона на территории Автозаводского района сотрудники отдела по делам несовершеннолетних задержали около 300 детей. Это дети, которые должны были находиться после 23:00 дома. И все они – учащиеся учебных заведений. Ни одного ребенка, который не учился бы в школе, мы не задержали. Родители поясняют, что в это время они сами находились дома и чаще всего не знали, что ребенок вышел погулять. Был такой случай, когда в 23:30 мы остановили семилетнего малыша, которого мама отправила за хлебом. Вторая мама неоднократно отпускала ребенка погулять с собачкой. В отношении всех родителей были составлены штрафные санкции от 500 рублей.

Нельзя называть этот закон комендантским часом. Люди, которые выполняют его, делают это во благо детей. Если ребенок идет куда–то с родителями, его никто не остановит. Отмечу, что с 1 ноября закон запрещает находиться на улице без сопровождения взрослых с 22:00 часов, потому что наступает зимнее время.

– Насколько часто дети самого крупного района города подвергаются преступлениям сексуального характера?

– Эта проблема очень актуальна. Поскольку преступления совершаются в том числе в отношении малолетних тольяттинцев, которые не достигли 10–летнего возраста. Чаще эти преступления совершаются днем, когда дети возвращаются из школы. Уже зарегистрировано около пяти случаев. Такие же правонарушения были у нас весной. Это связано с тем, что большинство людей, страдающих психическими заболеваниями, не контролируют свои действия и совершают такие преступления в отношении малолетних детей. Мы провели беседы с классными руководителями и родителями, что ребенка надо из школы встречать. Особенно это касается первоклассников. Вот буквально произошел случай, когда девочка шла из школы, позвонила в домофон и зашла в подъезд, мужчина встречает ее в подъезде и совершает в отношении нее преступление. Мама в это время сидит дома в декретном отпуске. Не надо думать, что когда ребенок пошел в школу, то он стал взрослый. До 14 лет хотя бы ребенка нужно провожать и встречать. Поскольку окружают нас далеко не законопослушные люди. Есть преступники, которые не осознают тяжести своих действий, в том числе и психически больные люди. По закону Министерства здравоохранения человек может быть признан психически больным, если он сам самостоятельно обратился в лечебное учреждение. Но не все люди, страдающие расстройством психики, осознают, что больны и обращаются за помощью. Поэтому бездумные поступки родителей приводят к тому, что ребенок становится жертвой преступления. Подвергаются сексуальному насилию и мальчики, и девочки. К сожалению, преступления не раскрыты. Я считаю, что для настоящей мамы ребенок будет до 30 лет ребенком. Если мы родили это чудо, то должны создать условия, чтобы оно развивалось и не подвергалось насилию со стороны.

– Насколько верен стереотип, что трудный подросток – это ребенок из неполной семьи?

– Я могу сказать, что 90% нашего контингента, это дети из полных семей. Не всегда неполная семья может быть неблагополучной. Иногда папа один воспитывает – и вполне благополучный ребенок. У нас большая часть населения в городе – из неполных семей. Если мать любит своего ребенка, то никогда ребенок не будет трудным. Да, они будут переживать вместе с ребенком какие–то периоды, трудности – когда он пойдет в первый класс, когда войдет в пору созревания, когда окончит школу и т.д. А чаще мама–папа есть, но такое ощущение, что их нет. Это моя точка зрения, основанная на опыте работы в милиции.

– Исходя из вашего опыта, каков шанс, что ребенок, попавший в неблагоприятную среду, станет социально–положительным?

– Это все опять зависит от нас. Попал он в поле нашего зрения, и мы как врачи ставим диагноз. Если мама лечит ребенка вместе с врачом, то ребенок выздоравливает. Если мама лечит одним лекарством, а врач другим, то ребенок получает осложнение. Так и здесь. Почему ребенок совершает какой–то противоправный поступок? Потому что ему себя нечем занять. Энергия, которая есть у ребенка, должна иметь выход. Ее нужно уметь направить в правильное русло.

– На какие правонарушения чаще всего идут трудные подростки самого крупного района Тольятти?

– У нас есть все. Это и мелкие хищения, употребление спиртных напитков и наркотиков, разбои, бродяжничество, проституция, грабежи другие социально–опасные деяния. К примеру, в последнее время открылось много магазинов самообслуживания. И хотя есть предупредительные надписи: «Внимание, вас скрывает скрытая камера», дети все равно идут на преступления. Много случаев, когда подростки употребляют спиртные напитки, такие как пиво или джин–тоник, и считают это нормой. Природой заложены определенные рамки дозволенного. Есть предел не употреблять спиртные напитки до 21 года. Какое общество мы получим в третьем, четвертом поколении? Если та почва, куда упадет семя, будет уже больной. Это мы объясняем родителям и детям. При этом не все родители понимают последствия этих пагубных привычек. Чаще бывает, что родители встают на защиту детей. Я на это говорю – не страшно, что он выпил. Страшно то, что он не осознал, что этого делать пока нельзя. Успеется все – и пиво, и водка, и джин–тоники. Но ведь чаще всего дети употребляют дешевые и некачественные напитки. И в дальнейшем это сказывается на потомстве. Это вроде бы далеко. Но какого внука получит мама, дочь которой уже в 14 лет употребляет спиртные напитки? Потом будут обвинять педиатров, акушеров, гинекологов, что они не правильно вели беременность или принимали роды.

– Как складываются отношения с администрациями школ района? Инспектор ОДН – это враг или друг?

– Смотря какая ситуация: если директору выгодно, то это друг. Хотя чаще, наверное, друг. Просто иногда директор не понимает требований инспектора. Ведь нам важна ранняя профилактика. Чем раньше мы выявим какой–то незначительный проступок ребенка, тем больше вероятность, что в дальнейшем мы не получим тяжкого преступления. И это видно по результатам. Зная это, директора понимают, что когда инспектор в школе – это хорошо.

– С каким отношением жителей города к сотрудникам отдела по делам несовершеннолетних вам чаще приходится сталкиваться?

– Никому не понравится, что ребенка задержала милиция. Чаще бывает, что милиция – враг. Но когда случается какое–то несчастье, то куда люди в первую очередь обращаются? В милицию. У нас количество обращений в отдел по делам несовершеннолетних выросло в разы. Если общее количество зарегистрированных преступлений в районе снижается, то число обращений в ОДН наоборот увеличивается. Начиная с того, что сами дети звонят и говорят, что кошка оторвала барсучку голову, взрослые жалуются, что плачет за стеной ребенок, мать не отдает отцу ребенка или наоборот. Те обращения, с которыми нам приходится работать, люди не всегда воспринимают правильно. Кто–то, конечно, бывает недоволен. У нас был случай, когда женщина приехала из Москвы с двумя малолетними детьми и начала заниматься политической деятельностью. Дети жили в комнате в малосемейке без элементарных санитарно–гигиенических норм. Когда соседи нам сообщили, что голодные дети находятся в компании каких–то сомнительных мужчин, которые приходят к матери, мы вызвали отца из Москвы. И первое, что он сделал – это накормил детей ужином. Пельменями из магазина. Одному ребенку полтора года, а другой девочке три года. Это не нормальная еда для малолетних детей. И когда мы направили запрос в Москву, то оказалось, что эта женщина в розыске за то, что уклонялась от воспитания и содержания своих детей. Какое гармоничное воспитание они получат? И когда поднимался вопрос по этой женщине, то во главу угла почему–то поставили ее политическую деятельность. Поэтому, естественно, жалобы рождаются. Вплоть до того, что мы изымаем детей, чтобы их продавать на органы. Уже сама жалоба говорит о том, что человек, который это пишет – неадекватен. Против закона никто из нас не пойдет. Мы все делаем на законных основаниях.

– Общественный резонанс вызвал многосерийный фильм Валерии Гай Германики «Школа». Насколько, на ваш взгляд, сериал соответствует реалиям ученика тольяттинской школы?

– К своему стыду я не видела ни одной серии. Но если показывают какие–то вещи и общество на это реагирует, то это уже хорошо. Говорят, плохо, когда человек равнодушен. Когда человек выражает высокие чувства, будь то любовь или ненависть – это уже хорошо. Значит ему не безразлично. Было время, когда на меня писали анонимки в коллективе. Я всегда говорю, это значит, что я кому–то тронула нити души, что я заставляю много работать, что я переживаю за того ребенка, который доставлен голодный и мать не хочет им заниматься. Это страшно, когда мы заставляем родителей заниматься своими детьми. Это не нормально. У меня такой жизненный принцип – нам дети ничем не обязаны, а мы им обязаны всем. Ведь дети не просят их рожать. Мы рожаем осознанно, добровольно и обязаны заботиться об этом чуде. Ребенок должен быть лучше, чем мы, в этом суть человеческого прогресса.

– Татьяна Юрьевна, сегодня педагогам часто бывает трудно найти общий язык с учениками. А что вас привело в эту сферу деятельности?

– Моя точка зрения, что трудных детей не бывает. Бывают трудные взрослые. С любым трудным подростком можно найти общий язык. Для этого и существует человеческая мудрость. Для того люди и учатся пять лет педагогике, чтобы найти подход к тому или иному ребенку. И когда я слышу из уст педагогов, что это трудный и неуправляемый ребенок, то считаю, что это не педагог. Такие люди вообще не должны работать в педагогике. И если мать любит своего ребенка или педагог свою работу, то они всегда найдут подход к любому ребенку. В моей жизни не было такой ситуации, когда я не знала, что мне делать с ребенком. Я не знала, что мне сделать с родителями этих детей, как их заставить услышать то, что хочет сказать ребенок. Я работаю 17 лет, и привел меня сюда случай. Одна из трагедий моей жизни. Я пришла сюда из медицины, была преподавателем в медицинском училище. И ни о чем не жалею. Говорят – это судьба.