Дмитрий Нагиев, российский актер театра и кино, радио- и телеведущий, шоумен: «Про мою личную жизнь никто ничего не знает»

В любом интервью Дмитрий Нагиев предельно честен и в то же время ироничен. У него прекрасное чувство юмора, но даже через слова, произнесенные с улыбкой, со смехом, с ехидцей проступают твердые жизненные убеждения актера.

– Дмитрий, вы играете в спектаклях, на ведущих каналах страны мы вас каждый день видим либо в качестве ведущего, либо в качестве главного героя рейтингового сериала… Как вам удается совмещать столько амплуа?

– Никак не удается. Приходится экономить на чем-то – либо на качестве работы, либо на общении. К сожалению, так получается, что я экономлю на близких и родных, к которым вваливаюсь уже с языком набок, плохо соображая…

– Расскажите, как складывалась ваша актерская карьера?

– Когда я поступил в театральный институт, я подумал: наконец-то русская театральная школа обрела такого монстра как я! Потом наступило 1 сентября, и я понял, что попал не по адресу. У меня не получалось ничего вообще. Позже, когда что-то стало налаживаться, пришел к мнению, что я сугубо театральный актер, потому что с кино не пошло. Но рос мой зритель, росло его количество, появлялись все новые и новые предложения, и на ТВ меня стало появляться все больше. Время расставляет свои приоритеты, и в разные этапы моей жизни меня уводило то на телевидение, то на радио. Если вы спросите, почему первого в моей жизни больше, то я буду честен: телевидение приносит деньги.

– То есть для вас первостепенен заработок?

– А для вас нет?.. Когда актеры начинают врать, почему они отказались от той или иной роли, это всегда видно. Зачем врать? Первостепенен гонорар, его размер. Потом партнеры и режиссер. Все очень прозаично. Таких режиссеров, у которых я готов бы был сниматься бесплатно, нет. Впрочем, уважающий себя режиссер никогда не предложит артисту сниматься дешевле, чем оно того стоит. Я помню, как очень сильно подвели Бекмамбетова: однажды мне позвонила от него какая-то девочка и предложила сниматься у Тимура, а потом назвала мне сумму моего гонорара. Я отказался. И я не верю, что такой маститый режиссер мог опуститься до такого. Это его подвели его дрянные девочки.

– Значит, перебирая предложения, которые вам поступают, вы сравниваете предлагаемые гонорары?

– Сравниваю. Но вы меня не можете заподозрить в том, что я снимаюсь в откровенно плохих проектах. С «Первым каналом» вообще особый разговор, поскольку я же сотрудник «Первого канала». Нас таких, на контракте, на «Первом канале» несколько человек – я, секретарша и уборщица. Кстати, как-то давно меня чуть не назначили ведущим передачи «Пусть говорят». Господь уберег. Да, иногда я соглашаюсь на плохие сценарии. Но даже при этом всегда стараюсь работать, не халтурить. К счастью, в последнее время стали предлагать много, и у меня появилась возможность ковыряться в сценариях.

– Дмитрий, в детстве вы были спокойным или неугомонным?

– Неугомонным. В местной детской комнате милиции моими фотографиями были увешаны стены. На снимках я стоял, был запечатлен в лежачем виде и даже ковыряющимся в носу.

– Как ваши родители влияли на выбор вашей профессии?

– Воспитанием влияли. Мои родители глубоко интеллигентные люди. Когда я читаю интервью актеров, говорящих, что они выросли за кулисами, всегда думаю, что им повезло. Я-то вырос за токарным станком. У меня были все предпосылки стать инженером как максимум. Каждому свое.

– Ваш сын пошел по вашим стопам и стал актером…

– Это он думает, что он стал актером. А стал он им или нет, это мы с вами увидим через какое-то время. Когда мы с Игорем Лифановым окончили театральный институт, о нас как минимум лет десять ничего не было слышно. А мой сын только-только окончил театральный. О чем тут говорить? Давайте подождем.

– Правда ли, что у вас есть второй сын?

– Хм. Надо будет навести справки. Вдруг вы правы?..

– Дмитрий, вы наверняка в курсе, что благодаря вашему фирменному прищуру некоторые женщины считают вас секс-символом?

– Да бросьте! Нет во мне никакой привлекательности. Может, попадаются женщины без вкуса и без чувства юмора? Такие, наверное, и обращают внимание на такого сморчка как я.

– Когда вы не в кадре, вы все время в очках. Почему?

– Как-то я услышал версию, что я везде в очках, потому что у меня паралич лица. Нет, не поэтому. Хотя паралич у меня действительно был. Но не поэтому. Очки – это тот антураж, который мне нравится. Особенно, когда глаза устают.

– Обычно на вас много украшений. Где вы их покупаете?

– У меня практически нет украшений. Есть нательный крест, который я купил на набережной во Франции у какого-то бородатого художника. Ну, да, еще несколько кило браслетов на руках. Но это так, мелочи…

– Почему вы поменяли имидж, став лысым?

– Я побрился ради шутки. Мне очень нравится с утра протирать тряпкой лысину. Наводить марафет стало очень легко! Когда я был еще с волосами, то снимался в одном кино, где мне специально клеили лысину. Посмотрел я на себя, посмотрел и решил: а, нормально! И вот кино кончилось – и я побрился. Через 20 минут после того, как я побрился, мне звонит Юрий Аксюта и говорит: «Дмитрий, мы предлагаем вам вести шоу "Две звезды"». В этом шоу я впервые вышел на сцену по-настоящему лысым.

– Дмитрий, а правда, что вы отказались вести шоу «Две звезды» в паре с Ксений Собчак?

– Правда. Мне неприятен этот человек. Может, кому-то нравится перепалка г…на на сцене. Мне – нет. И я не хочу принимать в этом участие.

– После ваших шуток на шоу «Две звезды» вас никто не побил? Помнится, вы были достаточно едким и дерзким…

– Меня не так легко побить, как кажется из-за моего щуплого вида.

– Вам когда-нибудь бывает стыдно за свои шутки?

– Бывает. Тексты для меня никто и никогда в четыре руки не пишет. Я произношу то, что рождается в моей голове. Если я вижу, что шутка не пошла, то, конечно, принесу свои извинения.

– Вы вели взрослый «Голос» и детский. В чем отличие проектов?

– В деньгах: за детские голоса еще не так много платят. Зато детей не переиграть.

– В детском «Голосе» у вас была соведущая Наталья Водянова, красавица с мировым именем. Как вам совместная работа в проекте?

– С красивыми женщинами у меня один проект. Либо он есть, либо его нет. А вообще мне без разницы, с кем работать. Складываются хорошие человеческие отношения – да и ладно. В какой-то особой взаимопомощи я не нуждаюсь. С Наташей раньше не был знаком. Она неплохой человек, и я постарался не дать ей повода иначе думать обо мне.

– Дмитрий, ведущим какого из проектов вам понравилось быть больше всего?

– Сложно сказать. В каждом проекте было что-то, что мне нравилось. Просто, когда проект стоит на потоке, возникает момент замыленности. Прапорщик Задов – блистательный персонаж. Но где-то через 300 серий нет-нет, да и появится халтура. «Наша Russia» – отличный проект, мы все хохотали. Но на второй или третий год стала заметна некая усталость главных героев. Это все только от того, что мы вынуждены работать на потоке.

– Вы ведете разные шоу, возникало ли желание попробовать себя в качестве участника?

– Открою вам один секрет: как-то меня долго уговаривали петь на шоу «Две звезды» в паре с Ларисой Долиной. Я не согласился, поэтому меня заменил Гарик Мартиросян. Также меня уговаривали танцевать, соревноваться в «Больших гонках». Но мне это неинтересно, это не мое. И я, кстати, не понимаю, откуда у артистов столько свободного времени, чтобы кататься на коньках, биться на ринге и т.п.

– Может, вы хотели бы сами выступить в роли режиссера и снять фильм или поставить спектакль?

– Нет. Хотя возможность такая есть, подобные предложения в мой адрес звучат часто. Но степень тщеславия не дает мне возможности зайти с той стороны камеры. Я пока еще не наигрался как актер.

– Как вы относитесь к российскому кинематографу?

– Хорошо. Когда он меня снимает. Когда не снимает, то это для меня самый гадкий кинематограф в мире. Те же отношения у меня с голливудским кинематографом, германским, испанским, французским и прочими.

– Какая роль из сыгранных вам далась сложнее всего?

– Роль ведущего «Первого канала». Как мне кажется, я вписался. Но я тяжело работаю в команде.

– Как влияет на вашу жизнь «Первый канал»?

– А вы разве не видите? Когда я с кровавой соплей веду очередное шоу на «Первом», у меня же сзади крылья трепыхаются!.. Ну, а, если честно, то на меня невозможно повлиять каналом.

– Как вы оцениваете фильм о себе, который вышел на «Первом канале»? Вам он понравился?

– Больше да, чем нет. Я увидел серьезную режиссерскую работу. Спасибо всем.

– Дмитрий, насколько вам важно мнение вашей аудитории?

– Очень важно. Но я его никак не отслеживаю. И сразу скажу, что критику в свой адрес не люблю. Я самый большой свой критик, и мне этого достаточно. Когда я читаю критику в свой адрес, я переживаю. Мне она не нравится: зачастую она не созидательна. А я очень тщеславный человек.

– Как вы относитесь к слухам о себе?

– Я не так плохо отношусь к историям, как к желанию подглядеть. На днях выхожу из парадной – стоит и фотографирует. Зачем? Договорись сначала! Мне это не нравится. Все, что обо мне слышно и видно, связано с моей работой. Если читаете обо мне и моих женщинах, то знайте, что я этого не рассказывал. Я не зачинал ребенка на заднем сидении автомобиля. Я не приглашаю телевизионщиков на съемки в роддом через 17 минут после рождения своего потомства. Я не приглашаю малоизвестных мне людей принимать участие в крещении моей дочки. Мне это неприятно. Скажу больше, мне это отвратительно. Есть актеры, которые строят свою популярность на муссировании каждого своего шага. Я к таким не отношусь. Про мою личную жизнь никто ничего не знает.

– Как вы относитесь к публичной благотворительности? Где-то слышала, что вы покупаете лошадей, которые должны идти на убой, и дарите их детским домам.

– Да, у меня с сестрой и с ее мужем есть небольшая конюшня. Конечно, там заправляет главным образом сестра. Говорить, что мы выкупаем по всей стране тяжеловозов, неправильно. Но если мы видим, что лошадка не обречена на гибель, что она может еще как-то ходить и даже возить детишек, то мы обращаем на нее внимание. На первом месте всегда должна быть благотворительность. Не страшно, если потом о ней многие узнают. Страшно, если благотворительностью занимаются только для того, чтобы о ней знали. Есть вонючки, которые еще ни черта не сделали, а уже об этом кричат. У меня есть благотворительный фонд, который я создал. Вы об этом ничего не знаете?

– Нет.

– Значит что-то я делаю пока правильно.

– У вас есть аккаунты в Интернете?

– Может быть, и есть, но я не знаю, что это. У меня есть официальный сайт. В соцсетях не регистрировался.

– Не думали ли вы стать политиком? Сейчас это очень модно.

– Вот как только мода пройдет, тогда и посмотрим.

– Давайте поговорим о последней вашей работе. Вы сыграли в «Физруке», чем вас привлек этот сериал?

– Деньгами.

– А вам «лихие 90-ые» знакомы не понаслышке?

– Да. У меня, как и у других, нет оснований наделять их особым романтизмом и сопоставлять со временем благородных корсаров. Для меня это неприятные времена, выкинутые страной в пустоту.

– Сами-то по физкультуре в школе пятерку имели?

– Да, имел, хотя я на нее вообще не ходил, потому что занимался спортом, был постоянно на сборах, боролся за сборную России по юниорам. Это была моя единственная пятерка в дневнике. По пению я имел твердую четверку, по остальным предметам – тройки. Были и двойки. По двум предметам.

– Вы до сих пор занимаетесь спортом?

– Я стараюсь, чтобы это случалось систематически.

– Как вы относитесь к спиртному?

– Отвратительно. В гастрольных поездках я могу выпить хорошего пива. Иногда могу выпить коньяка. Но пить мне не нравится.

– А вы когда-нибудь пробовали наркотики?

– Да, в свое время я пробовал курить анашу и пробовал экстази. Я говорю об этом совершенно спокойно, потому что я именно пробовал. Мне это не доставило никакого удовольствия. Я считаю это гадким и мерзким. Мне неприятны шутки «обкуренного» юмора. Не считаю это достойным поводом шутить.

– Есть ли у вас цель в жизни?

– Ну, слушайте, у вас и вопросики! Такие обычно задают мальчику лет в 18. А если мальчику уже за 40 и не понятно, какая у него цель, значит мальчик дебил. Конечно, у меня есть жизненная цель!

– Успешно ли вы к ней движетесь? Ощущаете ли вы себя успешным человеком?

– Чтобы не гневить Бога, я скажу: наверное, да. Есть люди, которые добились гораздо меньшего.

– Любите ли вы свою работу?

– Да. Если бы не любил, то все было бы бессмысленно. Но есть такие актеры, которые отдают все на поприще работы. Что бы они ни делали – рожали ли детей, крестили ли дочерей – все ради галочки. Я этого не делаю. Я не пишу книги о своих отношениях с придуманными мною женщинами… Я не пытаюсь пиариться на всем, на чем только можно. Возможно, кому-то я кажусь самодовольным хамом, но я таковым не являюсь.

– Вы сложный в быту человек?

– Что значит сложный? Я не какаю под дверьми. Но в общем неряха, да. Зато я хороший парень! Есть вещи, с которыми можно мириться.

– Дмитрий, какие необычные подарки вам дарят поклонники?

– Необычные подарки… Вы, наверное, ждете, что я расскажу, как мне подарили подушку в перьях, на которой бисером вышито мое лицо? Нет. С годами необычность подразумевает цену, как это ни печально. И какие-то дорогостоящие вещи, принесенные в дар, с годами стали более четко фиксироваться в головном мозгу. Например золотой телефон, золотые часы, серьги с бриллиантами… Вот такую сережку, кстати, я и ношу. Да, были миллиарды плюшевых игрушек. Я не шучу, миллиарды. Но, слава Богу, расту не только я, но и мои поклонницы: плюшевых мишек, баранов и верблюдов в последнее время стало меньше. Но коты еще не перевелись.

– У вас есть девушка?

– Да. У меня есть девушка. У одного из немногих ведущих на телевидении у меня есть девушка, а не парень. В каком-то смысле это осложняет мне жизнь.

– А какие женщины вам нравятся?

– Мне нравятся просто женщины. Дальше моя сволочная фантазия работает без остановки.

– Возможно ли вас чем-то смутить?

– Конечно. Я вообще достаточно стеснительный человек. Если я хожу по дому голый, это не означает, что я не стесняюсь. Я все время хожу, покраснев от стыда.

– Дмитрий, вас раздражает, когда приходится отвечать на глупые вопросы?

– Нет глупых вопросов. Есть люди, которые не умеют на них ответить интересно. Если бы я не был нужен, я бы здесь не сидел и с вами не разговаривал. А раз я сижу, значит кому-то, хоть пяти людям, интересно посмотреть, послушать, почитать обо мне. Я не считаю заданные вами вопросы глупыми.