Как старшина с ложкой воевал

– Пока бабульки нет, может быть, примем маленько?

Солнце садилось. В саду стало прохладно. Пахло яблоками и свежей стружкой. Ярыгин подкрутил соломенные усы и подмигнул:

– Ты, надеюсь, не против?

Он разлил фиолетовое вино в толстые стаканы бутылочного стекла – такие, наверное, выпускали еще до революции. Вино было терпкое, с привкусом черноплодной рябины.

– Попробуй и вареньица! – сказал старшина и поставил на свежеструганный стол тарелку. Вместо салфетки положил рядом с тарелкой полотенце, а сверху – ложку. Ложка была тяжелая, с фигурными выкрутасами, явно ненашенская. Я внимательно ее рассмотрел: на ручке что-то мелко, не разобрать, написано по-немецки, и дата – 1867 год.

– Трофейная! – пояснил Ярыгин. – С войны привез…

Старику было под семьдесят. Но держался он прямо, грудь колесом, плечи разведены – настоящий ротный старшина! И усы что ни на есть старшинские – стояли торчком, как у Сальвадора Дали.

– Ты что же, Иван Иванович, на фронте серебряной ложкой ел?

– Я ей уже перед самым концом войны обзавелся. А ты знаешь, что значит ложка для солдата? – Личное оружие. Солдат всегда ее при себе держать должен. Кто-то ложку в пилотке носил, кто-то в кармане, кто-то за голенищем – шнурком к ноге привязывал. Резали ложки из дерева, делали из бересты, отливали из олова – кто на что горазд. И берегли, как вещь незаменимую! Представь себе: привезут супец или кашу на передовую, расплескают по котелкам, котелок – один на несколько человек, а ложки у тебя нет! Ждать тебя никто не станет, как говорят, на флоте бабочек не ловят! Хватай щепку, греби кашу коркой хлебной или суй в котелок пятерню, если товарищи позволят. Не успел поесть – твоя забота. А из голодного какой солдат?

Наливает старшина по второму стакану – до краев.

– Иваныч, а не станут наши физиономии цвета ордена Красной Звезды?

Ярыгин орден пальцем погладил, усмехнулся:

– Напиток… как это…экологически чистый. Не боись!

Пьем помаленьку. Он продолжает:

– Вошли мы утром в немецкий городишко. Немцы до последнего часа не верили, что мы придем: Геббельс по части пропаганды мастак был: твердил, что земли немецкой, мол, не уступим ни пяди! Горожане прямо перед нами успели смотаться. Зашли мы в городок: часы на ратуше бьют, петухи орут, цветочки на улицах глаз радуют. Зашли мы в один домик: нет ли чего закусить? В духовке кролик жареный, с корочкой румяной, еще горячий. Подкрепились мы, а когда уходили, и захватил я на память эту ложку.

– Ну, Иваныч, ты просто мародер…

– Тащили наши, признаюсь, немало. Некоторые вещи не знали, для чего предназначены. Наберут, а потом прямо на дороге выбрасывают – тащить тяжело. В Германии жены офицерские (это уже сразу после окончания войны было) однажды местную публику чуть до кондрашки не довели: пришли в театр в ночных рубашках – думали, что это у немок платья вечерние.

– Ладно, про ложку давай…

– Я с этой ложкой прошел вторую войну – с японцами. Там эта ложка мне, можно сказать, ногу спасла: грохнул японский снаряд, сыпанули после взрыва камни – один из них мне в ногу попал. Ложка сломалась (она за голенищем была), нога – цела! Ложку мне починили – дело нехитрое.

После победы я еще в армии на два года задержался – менять было некем. Потом, когда прошел слух про дембель, отобрал я у своих воинов деньги (чтобы не пропили) и пошел на базар. Купил им всем по чемодану, приобрел белье, рубашки, ботинки, бритвенные наборы – у китайцев этого барахла с избытком было. Пусть приедут, думаю, домой, как люди.

Мне жена в письмах намекала, что живут они с детишками голодно. Продуктовые посылки нам, почему-то, отправлять запрещалось. Вещи – пожалуйста. Пришел я к одному старшине, что посылками заведовал, выпили мы с ним, и оформили мой груз, как трофейный мотоцикл. На самом деле в большой ящик упаковал я рис, крупы, банки с маслом и прочие харчишки.

– Не обманешь, – спрашиваю, – старшина?

– Ты старшина, я – старшина. Какой обман?

Не обманул. Вернулся я домой, а месяца через три ящик подошел. Два года мы за счет него и жили.

– Ты, Иваныч, я вижу, ничего с тех пор и не нажил!

– Мне хватает. Пришли как-то ко мне школьники и попросили вещи фронтовые показать. Показал я им шинель, сапоги, ложку. Спрашивает меня один пацаненок:

– Вы, дедушка, зачем все это храните?

– А я отвечаю: начнется война – все у меня есть: шинель, сапоги… ложка. Дадут мне автомат, и пойду Родину защищать!

Вот как просто сказал старшина Ярыгин. Тут я не выдержал: не по пьяному делу – искренне слеза навернулась…