«На зоне хочется быть камнем»: закладчица рассказала, как выживает в колонии

Из своих 26 лет Наталья больше 3 с половиной лет провела за решеткой. За попытку сбыта наркотиков она отбывает девятилетний срок в исправительной колонии общего режима № 15, которая находится в Самаре на улице Утевской. То, чем Наталья занималась до зоны, она называет «работой». Почему девушка не смогла устоять перед соблазном легких и больших денег? Как живется на зоне Наталье, которая могла бы стать дизайнером? Какие жизненные уроки она вынесла для себя, сидя за колючей проволокой? Об этом — в нашем интервью из места не столь отдаленного.

— Наталья, расскажите о себе, откуда вы?

— Я всё детство и юность прожила в Самаре. Родители расстались, когда я была маленькой. С 16 лет я перестала жить с мамой и уехала жить к бабушке, потому что мне стало невыносимо, что она пытается жить мою жизнь за меня. Я и раньше уезжала к бабушкам, потому что мне было тяжело морально сосуществовать с мамой и ее семьей, особенно, когда у меня появилась маленькая сестренка. Мама хотела, чтобы у нее была идеальная дочь, и всё решала за меня, хотела, чтобы я стала дизайнером. Когда поняла, что это совсем не мое, было немного поздно. В попытке определиться, каким видом творчества я все-таки хочу зарабатывать на жизнь, попыталась освоить тату и разрисовала себе все ноги.

Потом я просто бросила учебу в вузе. Она не приносила мне ничего. Я не думала, что смогу этой профессией заработать себе на жизнь. В тот момент я тяготела к работе в общепите, официантом, барменом. Мне нравилось приносить людям радость. То есть они приходят в заведение, чтобы получить позитивные эмоции, и я помогаю им в этом. Думала, что, продавая наркотики, будет что-то похожее...

— В какой момент жизни вы столкнулись с наркотиками?

— Мне было 18 лет. Мой парень курил гашиш иногда. Ни он меня не пытался увлечь этим, ни я ни пыталась его отвлечь от этого. Он просто спрашивал, буду ли я, и все время получал отказ, но в один момент услышал ответ «да». Зависимость у меня не появилась, но этот момент определил череду моих последующих выборов. То есть в следующий раз, когда мне предложили что-то другое, страха попробовать уже не было. Нейтрально-положительный опыт позволил и в другой раз сказать «Да, буду» более уверенно. Так я попробовала марихуану, гашиш, МДМА и мефедрон.

Работать на закладках я начала в 19 лет. Триггером, как мне кажется, стало расставание с хорошим парнем. После этого я попала просто в ужасную компанию, которая этим занималась. Я не боюсь быть странной и люблю необычных людей. Так получилось, что все необычные люди, которые мне попадались, имели пагубные привычки. С кем-то алкоголь помогал контактировать, а с кем-то наркотики.

Мне было всё равно на себя, хотелось как-то забыться от боли. Начала употреблять бесконтрольно, узнала, что можно делать на этом огромные деньги.

Узнала про место, где и продаются наркотики. Заходила я туда с ноутбука. В моей голове была очевидная разница: я тратила кучу сил и энергии на легальной работе и получала за это небольшие деньги.

— Что вам нужно было делать?

— Я была частью крупного магазина, оптовым курьером. Общалась с руководителями через мессенджер. Я получала через оператора большие «клады» (кладами наркодельцы называют спрятанную посылку с наркотиками. — Прим. ред.), раскладывая более мелкие, но всё равно крупные закладки. Большую посылку не разложишь за пару дней, поэтому я просто жила с этим весом (весом наркоторговцы называют запас наркотиков, которым располагают в наличии. — Прим. ред.) на руках.

— Вы в Самаре этим занимались?

— Владельцы магазина предложили переехать в Сибирь. Они сказали, что, работая там, я не буду нуждаться в деньгах. А меня в Самаре ничего не держало.

Сначала я оказалась в Барнауле. Там я нашла себе друга — кота. Это произошло во время работы, когда я делала закладку. Жила я тогда в бедненькой съемной квартире, куда брать кошку не разрешали. Но я взяла и не пожалела. Это был классный кот. С ним же я переехала в очень уютную квартиру в Новосибирске. Это была студия с миленькими обоями, я заставила ее большим количеством вещей для интерьера. Приятно, что после моего задержания сотрудники наркоконтроля не бросили моего кота и пристроили его в добрые руки.

— Каким был ваш «рабочий» день?

— Когда я жила в Новосибирске и действительно работала с большим весом. Я просыпалась, когда хотела, кормила кота, читала книгу и выходила на работу. Ехала по наитию, по карте, куда захочу, в приятное, спокойное и тихое место. Это мог быть лес, обрыв над водохранилищем, сосновый бор. Делала 1–5 кладов, потом ехала в кафе, а после возвращалась домой, где всё было нормально. Правда, потом, вечером, на меня накатывала лютая паранойя: ведь у меня на руках по-прежнему оставался гигантский вес. В голову лезли разные мысли: «А может быть, я уже интересна наркоконтролю? Может быть, мне не стоит выводить деньги на свою карту? Может быть, моему начальнику нужно периодически сдавать в МВД своих подчиненных, чтобы оставаться на плаву?»

— У вас был внутренний конфликт? Всё-таки вы распространяли вещества, которые фактически убивают людей.

— В вопросе влияния наркотиков в тот период я видела только ту сторону, которая не так кошмарна. На зоне я увидела уже последствия: что происходит с людьми.

Я говорю про тех несчастных, которые заезжают в колонию сразу после выхода из нее, не могут остановиться, их ничего не трогает, даже те условия, в которых нам приходится жить. И это не про быт, а про режим, информационный голод. Наркотики меняют волю, ее нет, как и желания ее вернуть. Они здесь говорят и думают, что не будут больше употреблять, но, когда выходят и доступ к запрещенке появляется вновь, всё идет по-старому.

— Сколько вы заработали на этом?

— Я была очень скромной в вопросах оплаты, не очень часто просила денег. Зато мне делали подарки. Однажды меня спросили, зачем я занимаюсь этим, а я хотела машину и сказала об этом. Он или она, не знаю уж, кто был в итоге моим начальником, взяли эту информацию на заметочку, а потом, через какое-то время мне подарили деньги на авто. Я купила себе «Мицубиши».

— Ваши родные знали, чем вы занимались?

— Думаю, что они догадывались.

— Как вас вычислил наркоконтроль?

— В какой-то момент я заметила, что за моей машиной ездит авто с одним и тем же номером след в след. Я, конечно же, не стала заниматься непосредственно работой. Просто возила преследователей за собой, чтобы проверить, это действительно они едут за мной или нам просто по пути. Это продолжалось несколько дней.

Что меня раскрыли, я поняла, как только этот автомобиль поехал против движения по кольцу. Конечно, написала в магазин, в котором работала, что вообще из дома больше не выйду и за мной ездит какая-то подозрительная машина, но мне писали, что всё нужно проверить, поездить еще. Я ездила, но слежка продолжалась. Я поняла, что надо делать ноги, но не смогла.

Во-первых, я была зависима, в том числе от этих денег. К работе у меня было очень ответственное отношение, несмотря на то, что она нелегальная. Думала: «Как я так просто эти килограммы выброшу?»

Не смогла этого сделать, потому что там на меня надежда. Как же они там будут без меня работать, ведь я же делаю большие клады и для курьеров. Меня попросили сделать клад взамен на то, что они придумают, как меня в другой город переправить или разгрузить.

И я поехала, а за мной уже целый кортеж в 4–5 машин. Я тогда попыталась обмануть, включая поворотники и делая вид, что не могу решить, куда мне ехать.

Они на какой-то момент отстали от меня. Я уехала в частный сектор, который уже знала примерно. Сделала круг. За счет расстояния мне удалось сделать одну закладку, но у меня еще вес с собой был. Закончился бензин, и на заправке меня принимает спецназ: люди в масках и с автоматами.

Всё тайное когда-то становится явным, а каждое преступление требует своего наказания. На зоне люди по-разному стараются успокаивать себя. Иногда говорят, что, если бы я не попала в тюрьму, я бы умерла. Я делала противозаконные вещи, и закон нашел меня.

— Что с вами происходило после задержания?

— Был изолятор временного содержания, затем около двух лет я сидела в следственном изоляторе. Я во всём призналась, отдала все остальные наркотики сама, а два года мое дело от следователя к следователю ходило. После суда меня доставили в Самару, потому что здесь мое место жительства, мои родные и те, кто ждут и любят меня.

— Как ваши родные и друзья отреагировали на арест?

— Сначала было много писем. Сестренка и братишка мне рисовали. Это всегда было что-то теплое и хорошее, никто не винил меня. Меня ждет мама, бабушка, папа, сестра, брат, тетя, друзья. Мы можем регулярно созваниваться, а раз в неделю меня навещают.

— Какое наказание вам назначили?

— Меня осудили на 9 лет за попытку сбыта наркотических средств в особо крупном размере. Преступление мое не оконченное, часть третья статьи 30-й, по причинам, не зависящим от меня. И статья 228, сбыт наркотических средств. Я здесь нахожусь 3 года и 8 месяцев почти. И кажется, никогда отсюда не выйду. Конец моего срока — 24 ноября 2028 года.

Принять приговор мне помогло чтение «Уголовного кодекса Российской Федерации», где указано, что по статье 228 прим. 1 часть пятая преступление наказывается сроком от 15 лет. Я получила свои прекрасные 9 лет и счастлива.

— Как вы переносите заключение?

— Отбывать наказание очень помогает работа и то, что сразу я начала участвовать в общественной деятельности. К каждому празднику мы готовим выступления, конкурсы.

Меня многому здесь научили. Я теперь даже обучилась в училище по двум профессиям, в том числе на мастера отделки зданий и сооружений. Это, конечно, помогает справляться с тем, что дни идут, а срок стоит.

Сейчас мой день устроен по режиму: подъем, зарядка, завтрак, проверка, работа, обед, работа, проверка и личное время, чуть-чуть. Женственной абсолютно не хочется себя чувствовать, потому что здесь хочется быть камнем.

Летом отвлечься помогает наша великолепная волейбольная площадка. Во время игры кажется, что иногда можно на чуть-чуть забыть, что ты в колонии. Находиться там можно без платка. Ты просто следишь за мячом в этом моменте, здесь и сейчас, и нет ничего вокруг, хотя мяч постоянно налетает на колючую проволоку.

— Какие у вас отношения с другими сиделицами?

— Отношения зависят от отношения. Я ко всем добра и пытаюсь быть вежливой. И все вокруг пытаются быть со мной вежливыми, если не сильно устали. Это странно — искать друзей в колонии, но вообще есть приятельницы, с которыми мы общаемся. Настоящий друг появился один раз, но сейчас она уехала в колонию-поселение. Но мы поддерживаем друг друга в письмах. У нее та же статья, что и у меня, только сбыт в мелких размерах, марихуаны.

— Что помогает вам двигаться дальше и строить планы?

— Сначала, после адаптации в СИЗО, каждый период в плюс-минус несколько месяцев появлялся новый план того, что я буду делать, когда выйду. Потому что так много чего не хватает. Ты пытаешься чем-то увлечься. Нарежешь какой-то новый салат, сделаешь торт и думаешь: «Всё, я буду поваром». Или прочитаешь какую-то книгу, в ней что-то зацепит. Потом приехала на колонию, здесь строительная бригада, так всё в новинку, нравится, получается.

Я не знаю, что ждет меня, когда я выйду, с какими трудностями жизни на воле столкнусь. Никогда даже не думала. Вы задали мне этот вопрос, и я теперь все годы буду рассуждать, что же меня там ждет.

— Какие уроки вам преподала колония?

— В первую очередь это дисциплина. Я укрепила свою силу воли и даже бросила курить, чем очень горжусь. Стала намного более терпимой к окружающим, научилась контактировать с людьми, потому что одной из причин, по которой ушла в криминальную работу, стала абсолютная оторванность от контакта с обществом. Я потеряла навык к социальной адаптации, что тоже является следствием употребления наркотиков.

— Дайте совет молодежи, как не попасть в такую же ситуацию, как у вас.

— Даже если у вас есть какие-то проблемы в семье, это не значит, что вы никому не нужны и вас никто не любит. Не жгите мосты со своими родными!