«Пришлось обменять коня на сено»: интервью с директором конного клуба

Елена Курдина спасает коней с бойни, куда их сдают на мясо. Среди ее подопечных — представители редких пород и мастей. Со всеми ними можно познакомиться в Загородном парке, клуб базируется именно там. Правда, сейчас с посетителями работают только тренеры по записи, прокатиться по парку на лошадях пока нельзя из-за действующего режима самоизоляции. Мы поговорили с Еленой Курдиной и узнали, как проходят трудовые будни клуба.

«Кто не подходил по нраву, отдали в хорошие руки»

— Сколько лет клуб существует в Загородном парке?

— Клубу 5 мая исполнилось 10 лет. В начале у нас была одна лошадь — Ласка. Она в клубе до сих пор. Ласке уже 21 год, но она даст фору любому молодому животному. В ней течет кровь лошади арабской породы, а они очень выносливы. По характеру она очень покладистая. Наши постоянные посетители ее обожают. Потом появились три пони и лошадь Клёпа, постепенно мы расширялись. Состав животных с годами менялся: тех, кто не подходил нам по нраву (а работать с неопытными наездниками могут не все лошади), отдали в хорошие руки. Сейчас они в спортивных клубах, бегают под спортсменами и прекрасно себя чувствуют, им просто нужен был опытный наездник.

— Чем клуб обычно занимается?

— Мы катаем в парке детей, тренируем их и занимаемся иппотерапией с ребятами с ограниченными возможностями здоровья, также у нас проходят экскурсии на конюшню, мы предоставляем лошадей для проведения фотосессии. Для тех лошадей, кто работает в парке с детьми, мы шьем костюмы единорогов. Ребятам это очень нравится, они даже знают лошадей по именам. А сейчас, когда действует режим самоизоляции и клуб не работает, дети очень скучают, записывают нам и лошадям голосовые сообщения. Не хватает им и индивидуальных занятий с лошадьми.

Мы все, конечно, очень ждем окончания режима самоизоляции и полноценного включения в привычную работу. Сейчас тренерам разрешили работать по записи. До конца этой недели мы записываем только тех, кто раньше у нас занимался, чтобы лошади постепенно вошли в прежний ритм. С понедельника начнем принимать всех.

«На самоизоляции лошадям скучно»

— Сколько у вас в клубе лошадей? И как они чувствуют себя сейчас, в вынужденном режиме простоя?

— У нас 20 лошадей, из них работают 15, остальные пять растут, тренируются, готовятся к работе с людьми. Еще у нас есть семь пони, один ослик и один верблюд. Лошадям сейчас скучно, они грустят. Им просто надоело стоять на месте — от этого они начинают баловаться. Они же привыкли работать — возить людей. И небольших прогулок, которые нам разрешили с ними, им конечно мало.

Режим самоизоляции застал нас врасплох: мы купили новую амуницию, купили новые костюмы, купили в кредит сено. В прошлом году был неурожай, сейчас в Самарской области сена нет, возим его из Татарстана — всё дальше и всё дороже. Когда запасы подошли к концу, нам пришлось обменять одного коня на сено.

Недавно нам помог губернатор Самарской области Дмитрий Азаров: клуб обеспечили сеном и овсом на 10–12 дней. Сейчас уже пошла трава, поэтому сено нам удается экономить. Запасы пока есть. Когда они будут подходить к концу, то губернатор нам обещал снова помочь.

— Сколько лошади съедают в день? Чем вообще их кормите? Есть ли у них какие-то деликатесы?

— В день лошади съедают рулон сена, в каждом рулоне по 300–350 килограммов, и мешок овса. Плюс овощи и фрукты, в основном морковь и яблоки. Пони сейчас мы не даем овес, так как они быстро набирают вес, а это плохо для них: может возникнуть ожирение сердца — и все вытекающие последствия. Пони едят сено, овощи, фрукты. Рацион лошадей не поменялся. У них очень чувствительный желудочно-кишечный тракт, резко менять рацион им нельзя. Более того, и кормить их стоит строго по часам. Сейчас им очень не хватает движения, а от этого зависит их здоровье.

«Мне не нужны платья и бриллианты»

— Расскажите, как лошади к вам попадают?

— Разными способами. Кого-то я сама нахожу и покупаю у конезаводчиков и конных клубов. Есть и те, которых мы спасли с бойни. Расскажу про двух. Конь Шоколад —карачаевской породы и редкой серебристо-вороной масти. Мы спали его около года назад с бойни из Пензенской области. Сначала он был диким и никак не подпускал к себе. Несколько недель я приносила ему еду в тазике на вытянутых руках, а он тянул к ней шею, но близко не подходил. Лед тронулся, когда он понял, что здесь никто и ничто ему не угрожает. С ним мы возились долго и начали ездить на нем ближе к лету, в итоге сейчас он работает только под одним человеком.

— А как он оказался на бойне? Как вообще там оказываются лошади?

— На бойню Шоколад попал с большим табуном из Карачаево-Черкессии. Там разводят лошадей и специально сдают на мясо. Также по сёлам ездят покупатели лошадей, скупают и сдают.

Есть люди, которые ездят по бойням, фотографируют лошадей и пристраивают в хорошие руки. Я писала в интернете, что давно ищу лошадь такой породы, поэтому мне и рассказали о Шоколаде.

С бойни к нам попала и другая лошадь — Николь, она орлово-владимирской помеси. Николь также недавно исполнился год. Ее спасли с бойни в Московской области. К нам они приехала в ужасном состоянии, вся в засохшем навозе, очищали мы ее несколько недель. Сейчас это очень общительная и добрая лошадка.

— Как долго вы занимаетесь лошадьми и с чего начинали?

— Я занимаюсь лошадьми 30 лет. Начинала ездить на ипподроме на рысаках. Пришли туда с подружкой, нам дали покататься — и я осталась. Потом работала в цирке, в прокате. В 2002 году я приобрела жеребца орловской породы и стала принимать участие в бегах на ипподроме. А потом, когда ипподром стал разваливаться, постепенно перебралась сюда и стала заниматься клубом.

Полюбила лошадей еще в детстве — на масленицу с бабушкой мы каждый год ездили в санях на лошадях. И непременно несколько кругов, даже если приходилось выстоять длинные очереди.

Мне не нужны бриллианты, платья, украшения и прочие женские штучки — мне нужны лощади. Я собрала коллекцию интересных мне мастей, из них некоторые эксклюзивные. Муж меня поддерживает очень и дает возможность заниматься любимым делом, спасибо ему.